Вскоре, однако, снова пришла миссис Эдвардс, умоляя о помощи. Ее муж вернулся домой, но три человека пытаются его убить. Чейни выбежал на улицу, за ним последовал Ботчер, держа в руках меч и саблю. Когда они вошли в дом, Авраам сильно страдал – у него шла кровь из трех глубоких порезов на голове и еще одного, пересекавшего лицо; кроме того, раны были и на руках – судя по всему, он пытался ими прикрываться. Трое нападавших скрылись, но Авраам и его жена назвали их имена. Генри Янг, судя по всему, был не один, когда встретил своего врага в поле: его сопровождали Вильям Гарленд и Томас Брюэр. Началось все со словесных оскорблений. Эдвардс, очевидно, не пожелал уступить, и началась драка. Давая показания, трое нападавших заявили, что оружия у них с собой не было, не считая кинжалов и четырехфутовой «биты для соколиной охоты». Несмотря на то что Генри якобы видели прятавшим щит и меч под одеждой, раны Авраама Эдвардса действительно соответствуют скорее нападению с ножом. Кроме того, трое преступников заявили, что именно приближение Ричарда Чейни и Томаса Ботчера, вооруженных мечами, спровоцировало их следующий ход. Они забежали в ближайший дом, чтобы спрятаться, нашли там три меча и забрали их. Ни в одном из судебных разбирательств не спросили, в чей дом они незаконно проникли и почему там вообще было три меча – возможно, эта ситуация и набор оружия считались вполне нормальными.
Ричард Чейни в это время отправился домой к местному констеблю и запросил официальной помощи в аресте людей, которые напали на «его друга» Эдвардса. Впрочем, до того как официальные лица успели вмешаться, Генри Янг, Вильям Гарленд и Томас Брюэр появились на Хай-стрит, вооруженные мечами, щитами и кинжалами. После обмена словами (свидетельские показания о том, кто, что и когда говорил, разнятся) мечи были извлечены из ножен. На улице оказалось пять человек с обнаженными мечами. Один из свидетелей, Джон Холтер, вбежал в дом и схватил дубину, надеясь разнять дерущихся, но к тому времени, как он вышел обратно на улицу, все было кончено. Томас Ботчер был мертв, его нос был отрезан, а в плече у него была глубокая колотая рана «7 дюймов в глубину и 1½ дюйма в ширину».
Итак, подсчитаем количество задействованного в этой вспышке насилия оружия: пять (а может быть и шесть) мечей, три кинжала, три щита, лук со стрелами, дубина и «бита для соколиной охоты». Кинжалы описываются как часть повседневного костюма, а остальное оружие довольно быстро нашлось в домашней обстановке. Если Генри Янг и остальные не солгали, сказав, что достали мечи и щиты из дома, в котором прятались, возможно, в этом доме хранились запасы для ополчения, а не просто личная коллекция оружия. Наличие трех мечей и щитов в одном доме указывает на то, что в доме либо живет большая дворянская семья с несколькими мужчинами, носящими оружие, которые держали это оружие вместе с одеждой и другим имуществом, либо был небольшой арсенал, содержимое которого владелец обязан был по закону предоставлять для военных учений.
В церкви Святой Марии в Мендлсхэме находится лучший и наиболее полно сохранившийся приходской арсенал в Великобритании – его столетиями содержали в небольшой комнате над северной папертью. Доспехи и оружие принадлежат нескольким разным эпохам, да и в качестве разнятся, тем не менее это отличное отражение политики Тюдоров и Стюартов по хранению оружия местными властями. Когда в 1570-х годах были изданы первые указы по хранению оружия в приходах, городам и деревням пришлось собирать на это деньги и искать поставщиков. Из шкафов повытаскивали самое разное старинное оружие, чтобы исполнить приказ. Оружейники, должно быть, пережили настоящий бум профессии, а местные кузнецы старались получить как можно больше государственных заказов. В рассказах о военных учениях 1570–80-х годов мы видим невероятное разнообразие оружия, по большей части – древнего.
Шло время; одни предметы экипировки ломались или терялись, и благодаря периодическим вспышкам активности появлялись новые. Из-за роста напряжения в стране в 1620–30-х годах началось лихорадочное перевооружение и обновление запасов, но люди на всякий случай сохраняли и старое оружие. В то же время оружие постепенно «сбегало» за пределы приходских арсеналов в личное владение граждан. Ну и конечно, нельзя забывать о людях, от которых закон требовал иметь в собственности оружие и доспехи – одним из таких был Джон Рейли, после смерти которого в 1589 году была составлена опись имущества. Он был производителем сальных свечей из маленького городка Нью-Вудсток в Оксфордшире. Все необходимое оборудование для производства свечей из овечьего жира находилось в «мастерских», пристроенных к его комфортабельному, но скромному трехкомнатному дому. В главной комнате, холле, стояло немало деревянной мебели, но на стенах, помимо гобеленов, висели «алебарда, топорик (“bill”) и сабля (“hanger”)». Вот смотрите: самый обычный производитель дешевых свечей, а у него дома две единицы рубящего оружия (алебарда и топорик) и одна – колюще-режущего (сабля).