Искусство провокации

Все в разведке имеет значение, даже погода, а когда планируются сверхсложные операции, любая случайность может сорвать их выполнение. Конрад был на пороге провала, тщательно продуманной в Москве, сложной и, пожалуй, самой длительной операции НКВД по внедрению сверхшпиона. И все только потому, что клиент оказался не той сексуальной ориентации!

22.

Очень душно. К вечеру обязательно пойдет дождь. Сергей поехал в пивную на Таганку, где всегда чувствовал себя хорошо — там не встретишь знакомых и сослуживцев. Да и поесть там можно не торопясь и вполне вкусно: всегда есть харчо с хорошими кусочками баранины на косточке, не жидкость какая-нибудь невразумительная, а наваристый бульон с хорошо разварившимся рисом, овощами и восточными приправами. В Москве сейчас такового второго места не найдешь. Это недалеко от метро — перейдешь улицу, чуть спустишься вниз и вот, слева, за театром комедии, длинная лестница наверх, на второй этаж. Конечно, набивалось там народу прилично и попасть прямо так, с улицы, и не надейся (особенно вечером). Но Трошин знал пару серьезных и правильных слов, которые ему открывали многие двери. Там точно не встретишь знакомых — все сослуживцы обычно предпочитали всякие центровые ресторации: туда и телок можно сводить, чтоб потом, после шампанского с мороженым, легко можно было закадрить на ночь две-три штуки. Денег-то с таких мужиков не брали! У нас кредитных карточек при социализме, как в Америке, не будет, но удостоверение — лучше любой кредитной карточки — накормят, напоят, шлюх подсадят, да и на квартирку отвезут от греха подальше. Любому метрдотелю такие знакомства важнее любых денег — дела-то проворачивать надо, а тут тебе не менты какие-нибудь, а настоящие чекисты, которых даже мусора боятся, как огня!

Но для души Сергей изредка любил уединиться и хорошо посидеть один на один со своими мыслями, пивком (а потом, может быть, и с водочкой), хорошо покушать и чтобы без последствий в виде хохота и блядства. А слова, которые его пускали в эту пивную были не из словаря следователя — просто он знал шеф-повара, который в свое время работал в посольстве в Рио-де-Жанейро, где они и познакомились.

Сегодня у Трошина были две цели: поговорить с шефом пивной и серьезно подумать о том, что происходит вокруг него. Что касается второго, то как ни крути, а выводы о своем внутреннем расследовании он уже через два дня должен доложить на самый верх. Вопрос только в том, какие выводы он должен сделать? Должен он найти Конрада как нашего агента или как ихнего шпиона? Тут легко ошибиться, а ошибка может дорого стоить его собственной жизни. Вопрос не о карьере стоит — о жизни! Слава Богу, уже не тридцать седьмой и даже не пятьдесят третий — все как-то поутихло, поутряслось и всех подряд уже не стреляют. Но это, в общем, а внутри — в конторе — законы ведь не меняются. Если не будет шпионов, что тогда будут делать десятки тысяч сотрудников госбезопасности?

Вазген Долуханов был мужиком своеобразным. Единственный сын грузинки и армянина, он удачно миновал все перипетии сложной советской жизни и как-то постоянно устраивался при кормушке. Готовил он отменно, поэтому его любили все начальники, но что он был за человек ответить вряд ли кто-нибудь смог. Закрытый был мужик. Работал в столовке высших правительственных чинов в Кремле. Готовил Сталину и Берии. Умел так завертеть всякие грузинские блюда, что и тот, и другой просто пальчики облизывали. Сталин как-то обмолвился: «Вот ведь человек: делает свое дело так, что и сменить его невозможно». Вождь лукавил, конечно, не любил он, чтобы был человек незаменим, но это, может быть, не распространялось на кухню. Словом, проверенный был человек со всех сторон и неприкасаемый. Его, разумеется, сменили, чтобы не расслаблялся, и он поехал в наше посольство в Бразилию, но ходили слухи, что его вызывал сам Сталин и предлагал на выбор возглавить любой ресторан в Москве или выбрать себе любую страну. Вазген выбрал Бразилию. Он потом говорил Сергею, что просто темненьких любит. А уж до баб он был охоч — это точно! Когда все это случилось в стране и не стало ни того, ни другого, Вазген и тут не пропал: дали ему пивную на Таганке и никогда не тревожили с всякими проверками — откуда мясо, почему, почем и сколько. Говорю же, любили пожрать начальники, а Вазген в свободное от творчества время всегда был готов обеспечить любые посиделки, но только не у себя. Творил он, как художник, а пивная была его мастерской, куда приходили простые люди — начальники (по уговору с ним) сюда не приезжали. Связи его были очень сильными — Вазген мог многое, но тайн своих никому не открывал и именами не бравировал. Правда, одно имя повторять любил. Так и говорил: «Я, дорогой, могу дать тебе покушать то, что кушал Иосиф Виссарионович, и тебе понравится, и ты будешь меня благодарить и вспоминать, чем тебя угощал Вазген. Но! Ты, дорогой, никогда не узнаешь, что ты кушал, потому что я этого даже Сталину не говорил».