Искусство провокации

Хороший, хороший — начальник политической полиции Буэнос-Айреса спросил. Ну, так я ему сказал, что в гости ко мне приехал — по делам нашим общим. Как, хорошо ответил?

Спасибо, сеньор Хорхе. Я Ваш должник. Кстати, Ваш этот старый знакомый — он по-прежнему интересуется искусством и живописью? Есть у меня на примете одна вещица — недавно сюда попала прямо из Голландии. Наверное, на миллион тянет, если присмотреться!

Вот оно как! Я тоже в молодости мечтал быть писакой или художником — ничего не вышло. Но, чтобы за картинку — миллион? Совсем люди с ума посходили! Скажу ему про картинку. Говоришь, она здесь, в Буэнос-Айресе? Наверное, ее хозяин продать захочет по-тихому или охрана ему потребуется, посмотрим. И за это тебе спасибо. Кстати, а мой этот старый знакомый еще очень хочет младшего своего куда-нибудь в Нью-Йорке пристроить: в академию там или в это, как его, в ЦРУ... Мечтает, понимаешь, сделать из парня борца международного масштаба за свободу своей собственной семьи.

А Вы ему и скажите, что мечты чаще всего сбываются, когда мечтаешь вслух с тем, с кем надо.

Ну, и хорошо, и хорошо, сынок. Значит, я тебе опять должен? Ты же знаешь, как я долги копить не люблю — они спать мешают. Значит, говоришь, тебе надо познакомиться с новыми наци? Рискуешь ведь, парень! Знаешь сам: с кем общаешься — так о тебе и будут говорить. Они, конечно, имеют влияние и вес пока, но за ними стали очень внимательно наблюдать. Появилось очень много людей, кому охота все про все разузнать: как было, что было, где их главари, где деньги? Вопросы задают. Кто их знает — кто они такие, эти любопытные? Тебе, получается, и они нужны — которые расспрашивают? За последние полгода, говоришь?.. Мне, ясное дело, наплевать на них — на этих фашистов. Но раз они существуют, значит это кому-нибудь надо, правда? А если ты решил кому жизнь испортить, что же... Пусть тонут, если только не во вред друзьям. Ты же не будешь осложнять жизнь старому Хорхе? Надеюсь, ты остался приличным человеком, а то ведь можно всех друзей потерять! Хотя, друзей ты, вроде, всегда умел выбирать.

Вы всегда все правильно понимаете, сеньор Хорхе!

Ну да, ну да... Ладно. Дело твое. Дня два надо, чтобы все оформить как следует. Тут через неделю, в пятницу, Президент дает ежегодный бал во дворце Каса-Росада. Народу навалит! Приходи, познакомлю кое с кем. А уж те, кто тебе нужен, точно туда придут — вот и будешь выбирать! А про картинку — это ты лихо ввернул! Чья, говоришь, картинка?

Рембрандта. Эскиз к картинке.

Ну да, ну да. Эскиз, значит... На миллион? А самой картинки, значит, нет?

А сама — в музее Амстердама. Там и эскиз этот висел до войны.

Ну да, до войны, значит, висел... О хозяине попозже поговорим? Ну и хорошо. Все. Вышло твое время — мне к внукам пора. Заглянешь завтра, часиков в девять вечера на ужин? Обещаю тебе знаменитый колумбийский бандеха пайса. Это, знаешь, говяжий фарш с сосисками и бобами с бананами и авокадо. А потом жена сделает маисовые блины с кокосовым маслом и горячий шоколад с сыром и хлебом. Согласен?

Слюни уже потекли, сеньор Хорхе!

Слюни-то подбери, подбери. А то собаки след возьмут. Ну, прощай. — Старик охнув поднялся и пошлепал к выходу.

У самых ворот его ждали два парня и настоятель церкви. В руках у настоятеля был стакан с разбавленным вином. Хитрый старик. Уважают его здесь и, ошибись я сегодня в предложении, он выпьет за упокой моей души, а не за здоровье. Ничего личного...

Рискую. А что делать? По-другому здесь нельзя. Работать труднее всего именно в Южной Америке, если не знаешь ее законов. А законов здесь много и их надо знать. В Европе: заплатил деньги — человек твой. А здесь не так: деньги сами по себе ничего не значат, даже, если их очень много. Здесь важно, как ты их предлагаешь, кому и за что. Одна ошибка — деньги, конечно, возьмут, но и душу и тело — тоже.

Ладно, через два дня узнаю про всех, кто сюда попал за последние шесть месяцев любыми путями и в любом качестве. Если я не ошибся в подсчетах — он должен быть уже здесь. Потанцуем? Как насчет танго «Любовь и Кровь»?

30.