Искусство сновидения

— Теперь ты должен сделать решительный маневр, — сказал он. — Эмиссар сновидения, не должен вмешиваться в твою практику. Или, лучше сказать, что ты не должен ни при каких условиях позволять ему делать это.

— Как мне остановить его?

— Сделай простой, но одновременно сложный маневр. Войдя в сновидение, громко заяви, что ты не желаешь больше иметь эмиссара сновидения.

— Значит ли это, дон Хуан, что я никогда больше не услышу его снова?

— Конечно. Ты избавишься от него навсегда.

— Но целесообразно ли избавляться от него навсегда?

— Со всей определенностью говорю, что сейчас это целесообразно.

Этими словами дон Хуан вверг меня в очень беспокоящую дилемму. Я не хотел прекращать свои отношения с эмиссаром, но в то же время мне хотелось следовать совету дона Хуана. Он заметил мои колебания.

— Я знаю, что это очень сложная задача, — согласился он, — Но если ты не сделаешь этого, неорганические существа будут всегда держать тебя на поводке. Если хочешь избежать этого, — сделай то, что я сказал, и сделай это, не откладывая.

Когда в течение своего следующего занятия сновидением я приготовился выразить свое намерение, голос эмиссара прервал меня. Он сказал:

— Если ты воздержишься от своего требования, я обещаю тебе никогда не вмешиваться в твою практику сновидения и разговаривать с тобой только тогда, когда ты будешь обращаться ко мне с вопросами.

Я сразу же принял это предложение и искренне чувствовал, что это хороший договор. Я даже почувствовал облегчение оттого, что все обернулось таким образом. Однако я боялся, что дону Хуану это не понравится.

— Это был хороший маневр, — заметил он и засмеялся. — Ты был искренним; ты действительно собирался выразить свое требование. Быть искренним — вот все, что от тебя требовалось. По существу, у тебя не было никакой необходимости устранять эмиссара. От тебя требовалось лишь загнать его в угол, чтобы он предложил удобный для тебя выход из сложившейся ситуации. Я уверен, что эмиссар не будет больше вмешиваться.

Он был прав. Я продолжал свою практику сновидения без вмешательства со стороны эмиссара. Прямым следствием этого было то, что я начал видеть сны, в которых комната, в которой я спал, была такой, как в обычном мире, с одним лишь отличием: во сне комната была всегда так перекошена, так искажена, что выглядела как огромное полотно кубиста; там, где пересекались стены, потолок и пол, тупые и острые углы заменяли обычные прямые. В моей кривобокой комнате каждое искажение, созданное тупыми или острыми углами, ярко выражало какую-нибудь абсурдную, незначительную, но реальную деталь; например, изощренный узор линий на паркете, выцветшие пятна на покрашенной стене или отпечатки грязных пальцев на краю двери.

В этих сновидениях я неизбежно терялся в водянистых вселенных, состоящих из предметов, искаженных кривизной. Вся моя практика сновидения состояла из постоянного погружения в детали предметов, потому что их изобилие в моей комнате было неописуемым, а их притяжение таким сильным, что я не мог устоять.

При первой же возможности я посетил дона Хуана, расспрашивая его о своем состоянии.

— Я не могу преодолеть своей комнаты, — сказал я ему после длительного описания своей практики сновидения.

— Откуда ты взял, что ты должен преодолевать ее? — спросил он, ухмыльнувшись.

— Я чувствую, что должен выйти за пределы комнаты, дон Хуан.

— Но ты уже движешься за пределами комнаты. Возможно, тебе следует спросить себя, не запутался ли ты снова в интерпретациях. Что, по твоему мнению, означает движение в этом случае?

Я сказал ему, что сон о том, как я вышел из своей комнаты на улицу, не дает мне покоя ни на миг, и я ощущаю сильную необходимость сделать это снова.

— Но ведь ты делаешь более значительные вещи, чем эта, — запротестовал он. — Ты посещаешь невероятные области. Чего еще ты хочешь?

Я пытался объяснить ему, что ощущаю физическое побуждение вырваться из ловушки многочисленных деталей. Меня больше всего расстраивала моя неспособность освободиться от того, что овладевало моим вниманием. Обретение минимальной способности действовать по своей воле было для меня первостепенным.

Последовала продолжительная тишина. Я хотел побольше услышать о ловушке погружения в детали. В конце концов он все же предупредил меня об опасности, связанной с этой ловушкой.

— У тебя неплохо получается, — сказал он в заключение. Ведь у сновидящих много времени уходит на то, чтобы усовершенствовать свое энергетическое тело. А именно это здесь и стоит на кону — совершенствование твоего энергетического тела.

Дон Хуан объяснил причину, по которой мое энергетическое тело было вынуждено детально изучать подробности и оказывалось безнадежно запутанным в них. Это происходило из-за неопытности, несовершенства энергетического тела. Он сказал, что маг зачастую проводит целую жизнь, укрепляя свое энергетическое тело, позволив ему впитывать все, что только можно.