Искусство в век науки

Статья Р. Дж. Рутмана интересна прежде всего тем, что вопрос об опасных последствиях развития науки она переносит с зыбкой почвы морали на более прочную основу права. Речь идет уже не об этике ученого, а о правовом положении науки. Право, однако, обеспечивается принудительной санкцией. Кто выступит его гарантом? Можно ли доверять современному империалистическому государству контроль над наукой, когда речь идет как раз о том, как уберечь научные знания от того, чтобы власть имущие, говоря словами брехтовского Галилея, «их употребили, или не употребили, или злоупотребили ими»? Дело в том, что сама структура буржуазной государственной власти порождает условия, которые сводят к нулю разумный контроль над силами разрушения. Когда в 1945 году над японскими городами разорвались атомные бомбы, то это было сделано не из научных и даже не из военных, а прежде всего из политических или, точнее, из политиканских соображений. Н. Винер в автобиографии говорит, что через руки людей, руководивших атомными исследованиями, проходили миллиарды долларов. После окончания войны они должны были отчитаться в расходах. Если бы чиновники пришли к финишу с пустыми руками — с бомбой, оставшейся в чертежах, пли даже с символическим использованием бомбы, их положение было бы непрочным: новое правительство, оказавшееся у власти после войны и заинтересованное в том, чтобы очернить своих предшественников, могло бы обвинить их в нерадивости и присвоении государственных средств.

Подобное объяснение может показаться неадекватным, но нас в данном случае интересует другое: насколько трезво естествоиспытатель оценивает мотивы поведения лиц, стоящих у кормила власти. Контроль за наукой со стороны правящей касты, отождествляющей свои корыстные интересы с интересами нации и даже человечества, хуже любой анархии.

Р. Дж. Рутман возлагает надежды на «сообщество ученых», как на инстанцию, контролирующую научные исследования. К сожалению, он не развивает своей идеи, — поэтому трудно и комментировать ее. Если это «сообщество» будет внутригосударственной организацией, то вряд ли и оно сможет осуществить какие-либо меры, идущие вразрез с правительственной точкой зрения. Пример «РЭНД корпорейшн» в этом отношении весьма показателен.

«РЭНД корпорейшн оф Санта-Моника», «независимая и бесприбыльная научная организация» первоначально возникла как исследовательский центр фирмы «Дуглас эйркрафт». Ныне это неофициальный «мозговой бункер» Пентагона.

Но современный мир знает формы международных научных организаций, деятельность которых направлена на мирное использование науки. Примером может служить Пагуошское движение, которое возникло как результат озабоченности ученых последствиями радиоактивных осадков от взрыва на атолле Бикини. В марте 1955 года был опубликован манифест Эйнштейна — Рассела, к которому была приложена резолюция, подписанная всемирно известными учеными Ф. Жолио-Кюри, М. Борном, X. Юкавой, Л. Инфельдом и др. Резолюция призывала все правительства искать мирные пути урегулирования международных споров. В июле 1957 года в канадской деревушке Пагуош состоялась первая международная встреча ведущих ученых стран с различными социальными системами. За истекшие годы таких встреч было двадцать семь. Эти встречи носят неофициальный характер. На них приглашаются не научные учреждения и организации, а наиболее выдающиеся ученые, оказывающие влияние на политическую жизнь страны, при этом строго соблюдается паритет в представительстве различных стран и идеологий. Материалы обсуждений не публикуются. Последнее обеспечивает полную откровенность в обмене мнениями и предотвращает использование трибуны конференции в пропагандистских целях. В нужных случаях пагуошцы выступают с заявлениями, обращенными к мировой общественности, но главной целью их встреч остаются неофициальные контакты специалистов, могущих подать разумный совет своему правительству пли хотя бы проинформировать его о научных и технических аспектах современной политики.

Ученые-пагуошцы внесли вклад в подготовку Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в трех сферах, Договора о нераспространении ядерного оружия, Договора о запрещении размещения ядерного оружия на дне океана. Эти документы говорят о возможности разумного контроля за экспериментами, опасными для человечества.

Советские ученые, принимающие деятельное участие в Пагуошском движении, активно способствовали принятию решений, жизненно важных для судеб современной цивилизации.

В. И. Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» писал о кризисе физики. Для поверхностного взгляда это казалось парадоксальным: наука семимильными шагами шла вперед, а философ говорил о кризисе. Но В. И. Ленин пояснял, что речь идет о методологическом кризисе, о неспособности естествоиспытателей осмыслить и истолковать собственные открытия. С поразительной четкостью был поставлен вопрос о том, что развитие науки имеет свою теневую сторону. «Реакционные поползновения порождаются самим прогрессом науки»[104].