Искусство возможности

Не знаю, какой смысл он вкладывал в это понятие, но у меня были свои соображения. Доступ к жизненной энергии дает силу и заряд, столь необходимые при разработке бизнес-планов; доступ к жизненной энергии предоставляет мотивацию при формировании рабочих команд и при установлении индивидуальных требований, позволяет поддерживать связь с различными подразделениями компании. Моя фантазия подсказывает мне, что такой генеральный директор разговаривает со служащими своей компании столь страстно и убедительно, что всегда попадает прямо в цель, покоряя умы и сердца подчиненных. Я представляю, как эти люди однажды понимают, почему они попали именно в эту компанию и для чего создана фирма, в которой они работают. И каждый раз, когда кого-то из них затягивает трясина жизни, когда кто-то из них сбивается с пути, такой генеральный директор наклоняется в его сторону, протягивает руку и рисует перед своим служащим непрерывную длинную линию, летящую ввысь и символизирующую их успешное совместное будущее.

Я познакомился с Жаклин Дю Пре в 1950-е гг., когда мне было 20, а ей, застенчивой английской девочке, ставшей впоследствии величайшей виолончелисткой своего времени, – всего 15. Мы исполняли вместе с ней Второй виолончельный квинтет Шуберта, и я помню, что ее игра напоминала приливы и отливы в море энергии и чувств. История берет свое начало с той поры, когда Джеки было шесть лет и она отправилась на первый в своей жизни музыкальный конкурс. Она бежала по коридору, держа виолончель над головой, и ее лицо светилось радостью. Присутствовавший там сторож обратил внимание на выражение лица девочки и сказал:

– Видимо, ты как раз закончила играть!

На что Джеки возбужденно ответила ему:

– Нет-нет, я только собираюсь.

Уже в шесть лет Джеки была медиумом, посредником, пропускающим музыку через себя. Она обладала уверенностью особого рода, полагая, что ее собственное, глубоко личное видение, переживание и выражение музыки долетает до людских сердец; что исполнительское искусство способно активизировать энергию, присущую не только музыке, но и самим слушателям; что голос этой суммарной энергии уникален и удивителен.

ЗПЧП

Студент из Испании, слушатель моего спецкурса «Сонаты и мелодии» (я читал его по средам в консерватории Новой Англии), попросил меня подготовить его к прослушиванию в симфоническом оркестре Барселоны – он как раз собирался участвовать в конкурсе на соискание должности ведущего виолончелиста этого коллектива. Он исполнял отобранные им произведения элегантно и точно. Игра Мариуса, безусловно, соответствовала профессиональным стандартам и гарантировала ему высокое положение в любом оркестре. Но подобному исполнению недоставало характерных признаков лидерства и особого лидерского чутья. Это касалось не только владения цветом, глубиной, мощной энергией, страстью, но и той магической силой, которая способна увести слушателей из привычного для них мира. Мы начали работу над конкурсными произведениями; я играл на пианино, пел, уговаривал и убеждал до тех пор, пока сдержанная манера игры, свойственная Мариусу, не ушла в прошлое. Он стал исполнять музыку сердцем, направляя всю свою страсть и энергию на возвышенные пассажи из концерта Дворжака. Посреди одной из самых волнующих музыкальных фраз я остановил его и сказал:

– Вот так, именно так. Если ты будешь играть так, они не смогут устоять перед тобой. Ты станешь той непреодолимой силой, которая каждого музыканта, играющего рядом с тобой, будет вдохновлять на мобилизацию всех его исполнительских ресурсов.

Он вытер влагу со лба и с виолончели, после чего мы ушли на кухню есть спагетти и пить хорошее красное вино. Когда он уходил от меня, я крикнул ему вдогонку:

– Помни, Мариус, играй по второму сценарию!

– Хорошо! – ответил он.

Он позвонил мне три недели спустя.

– Как все прошло? – поинтересовался я, сгорая от любопытства.

– Ох, – ответил Мариус, – не так, как было задумано.

– Что случилось? – спросил я таким тоном, словно приготовился его утешать.

Он сухо ответил:

– Я сыграл по первому сценарию.

– Не расстраивайся, Мариус, – сказал я. – У тебя еще будут другие возможности.

Мысленно я поклялся себе, что продолжу заниматься с ним и помогу ему активизировать ту незаурядную выразительность, которая присуща его исполнительскому таланту. Но тут выяснилось, что он открыл для себя способ, позволяющий прорываться сквозь собственную защиту.

– Нет, нет, нет, – сказал он. – Вы еще не выслушали историю до конца. Я до того дрейфил, что сказал самому себе: «Черт побери, как-никак еду в Мадрид на прослушивание, чтобы стать ведущим виолончелистом местного оркестра!» – и я выиграл, получив работу с годовым доходом, вдвое большим, чем во всех остальных оркестрах.

– Да что случилось-то? – снова спросил я в немалом изумлении.

Он рассмеялся:

– Я сыграл именно по второму сценарию!