Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953

⁷² Терпимое отношение к хищениям государственной собственности среди рабочих отмечено адвокатом-эмигрантом Б. А. Константиновским в 1953 г.: Konstantinovsky B. A. Soviet Law in Action: The Recollected Cases of a Soviet Lawyer / ed. H. J. Berman. Cambridge, MA, 1953. P. 19. Показательно, что режим издал в один день два указа: один об ответственности за хищение социалистической собственности, другой об ответственности за хищение личной собственности. Вероятно, наличие двух указов должно было упрочить различие между двумя видами собственности в народном сознании.

⁷³ Kozlov V. A. Denunciation and Its Functions in Soviet Governance.

⁷⁴ Fitzpatrick S., Gellately R. Introduction // Journal of Modern History. 1996. Vol. 68. No. 4. P. 751.

⁷⁵ Наиболее развитая историческая литература, посвященная осведомительным сетям европейских диктатур, изучает примеры гестапо и, еще чаще, Министерства государственной безопасности ГДР, широко известного под наименованием «штази». Работа Роберта Геллатли о доносительстве в «третьем рейхе» и Восточной Германии задает полезные компаративные рамки. Геллатли, однако, не делает различия между доносами властям о политических преступлениях и сообщениями о неполитических действиях. Фактически все расовые дела и истории с иностранным радио касались прямо «политических» нарушений. Благодаря законам, предоставляющим экстраординарный доступ к документам как информаторов, так и тех, кого они информировали, пример штази на сегодняшний день позволяет составить наилучшее представление об осведомительной сети в коммунистическом государстве. Советская и восточногерманская сети не были идентичны: штази главным образом старалась подсылать осведомителей к интеллигенции, потенциальным эмигрантам и прочим лицам, в которых полиция видела политическую (а не экономическую) опасность для режима. В данном же исследовании внимание сосредоточено на осведомителях, призванных разоблачать тех, кто извлекал материальную выгоду, независимо от своей реальной или предполагаемой политической ориентации. Параллели, тем не менее, существовали. По словам Кэтрин Эпштейн, несмотря на репутацию восточногерманского министерства как всеведущего и всемогущего, «штази, оказывается, часто работала на удивление неумело, неэффективно, даже контрпродуктивно»: «Как узнали ученые, она выполняла множество государственных функций, но власть ее оставалась ограниченной. Она рассылала легионы шпиков, но зачастую с большим трудом контролировала своих осведомителей» (Epstein C. The Stasi. P. 322).

Глава 7

¹ Lyons E. Assignment in Utopia. New York, 1937. P. 568. В 1930-х гг. Ульрих завел особую папку с донесениями НКВД о судьях военных трибуналов, которые оправдывали осужденных НКВД людей или изменяли им приговоры. См.: Solomon P. H., Jr. Soviet Criminal Justice under Stalin. Cambridge, 1996. P. 248. Документы, подтверждающие роль Ульриха в карательных мерах против судей военных трибуналов в 1930-1940-е гг., см.: Муранов А. И., Звягинцев В. Е. Суд над судьями: Особая папка Ульриха. Казань, 1993.

² Jansen M., Petrov N. Mass Terror and the Court: The Military Collegium of the USSR // Europe-Asia Studies. 2006. Vol. 58. No. 4. P. 589-602; Parrish M. The Lesser Terror: Soviet State Security, 1939-1953. Westport, CT, 1996. P. 207. Ульрих также, очевидно, председательствовал на суде над генералом А. А. Власовым, бывшим советским военачальником, который попал в плен к немцам и возглавил армию перебежчиков, сражавшуюся с Красной армией в 1944 г.

³ Jansen M., Petrov N. Mass Terror and the Court. P. 591-592.

⁴ Ibid. P. 600-601.