Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953

Процесс адвоката Берты Радчик в июле 1949 г. высвечивает некоторые элементы механизма «микста». Суд спросил Радчик, признавшуюся, что несколько раз выступала посредником в передаче взяток, о крупных суммах наличными, которые милиция обнаружила в ее квартире при аресте. «Происхождение моих тысяч, – ответила она, – я могу объяснить тем, что в последние годы своей адвокатской деятельности я усиленно брала так называемый “Микст”, который я начала брать только со времени моей совместной работы с адвокатом Коммодовым в Чкалове [так назывался тогда г. Оренбург. – Дж. А.]. В то время я была в затруднительном материальном положении, и адвокат Коммодов, узнав, что я никогда не беру от клиентов “Микст”, назвал меня дурой и склонил к систематическому получению с клиентов “Микст”». Радчик описала выгодность дополнительной платы: «“Микст” я начала брать с 1943 года. В один месяц в Чкалове я проводила не менее 15 дел, а за каждое я брала по 2 000, 3 000, 5 000 рублей “Микст”»⁶⁷.

Для большинства людей такие суммы представляли собой огромные деньги, и готовность платить их показывает, как сильно люди жаждали добиться в суде положительных результатов. Адвокат Радчик в показаниях на процессе осудила «микст» как неэтичную практику, мешающую правильному вынесению решений и нормальному функционированию суда в целом: «“Микст” порождает большие вредные последствия для дела правосудия. Ибо, когда адвокат берет “микст”, он вступает в личные взаимоотношения с клиентом, и этим стирается беспристрастное отношение к разрешаемому делу. С другой стороны, когда адвокат вступает в личные взаимоотношения с членами суда, то этим он, естественно, влияет на вынесение неправосудного приговора». По ее словам, работая в Чкалове, она потеряла «совесть» и «честь» советского гражданина. Радчик признала свои ошибки, не преминув, однако, подстраховаться: «Я признаю свою вину, что своими действиями причинила ущерб Советскому правосудию, хотя и за “Микст” никогда не ставился вопрос о криминале»⁶⁸.

Некоторые адвокаты защищали практику дополнительной платы, утверждая, что их клиенты сами настаивали, чтобы они приняли подарок за хорошо сделанную работу. В одном случае адвокат уверял: его клиенты добровольно «в знак благодарности помимо всего всегда» давали ему «подарки, деньги в сумме 300, 500, 1 000 и больше рублей». Эти персональные «премии» вручались вдобавок к судебной пошлине, которая выплачивалась суду⁶⁹. Данный пример говорит о том, что, вероятно, большинство адвокатов думали о «миксте» не как о взятке, а как о получении (может быть, неэтичном, но не преступном) доплаты, добровольно предлагаемой за дополнительные услуги⁷⁰.

Весной 1948 г. на вопрос «микста» обратил внимание министр государственного контроля Л. З. Мехлис на совещании с руководящими работниками Министерства юстиции, осуществлявшего надзор за адвокатурой. Мехлис, настаивавший на криминализации предложения и получения «микста» как взяточничества, выразил глубокое недовольство, даже раздражение в связи с ситуацией в адвокатуре. Он противопоставил мощь Красной армии слабости Министерства юстиции в его попытках контролировать гонорары, требуемые адвокатами: «Брали мы Будапешт, брали Прагу, брали Варшаву и не можем взять шайку, которая там сидит. Что за министерство и что за замы министра и зам. по кадрам, которые не могут изменить положение в Московской адвокатуре. Это безобразие. Нет ни одного министерства такого, как министерство юстиции»⁷¹. Есть все основания предположить, что мишенью возмущения Мехлиса служила отнюдь не только неофициальная плата адвокатам – а общая неспособность партии контролировать незаконную деятельность сотрудников судебных и правоохранительных органов во всем государственном аппарате. СССР разгромил фашистов, но не мог искоренить преступность среди собственных госслужащих, даже в Москве. Сопоставление нацистской Германии и адвокатов в устах Мехлиса усиливает осуждение последних как «врагов»⁷². С точки зрения Мехлиса и других партийных руководителей, судебной системой – главным оружием революционного государства и средством утверждения социалистической законности – изнутри манипулировали адвокаты, которые ослабляли ее своей алчностью и моральной нестойкостью. Случай «микста» лишний раз подчеркивает официальное мнение, что взяточничество представляло серьезную идеологическую проблему⁷³.

Сделки с участием работников прокуратуры