Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953

В период позднего сталинизма взяточничество как некий тип сделок с участием представителей всего социального спектра оказалось на пересечении государства, права, теневой экономики и преступности. Конечно, государство и общество не существовали абсолютно раздельно. Госслужащие, которые сегодня брали взятки за выполнение определенных функций, завтра могли сами давать взятки за какие-то иные услуги. Собственно, одно из преимуществ подхода, избранного в данной книге, заключается в рассмотрении обширного «среднего плана» – мелкого (главным образом) подкупа. Явление взяточничества отличалось широкой демократичностью, допуская участие людей из любых сфер советской жизни. Должностных лиц, имевших доступ к дефицитным товарам или ресурсам, соблазняла возможность приторговывать плодами такого доступа. Профессионалы и администраторы принимали взятки; секретари, канцелярские работники, юристы, люди, лишенные иных средств «приработка», выступали посредниками между просителями и должностными лицами. А предлагали взятки все кто угодно – от колхозников и рабочих до инженеров и пенсионеров, – если нуждались в жилье, работе, документах и прочих дефицитных вещах либо если у их родных возникали неприятности с правовой системой.

Как же рядовые советские граждане при Сталине взаимодействовали с людьми, облеченными властью? Взятка была одной из многих неофициальных практик, которые мы называем «коррупцией». Ее можно рассматривать как особую форму неформальных отношений, позволявших многим индивидам, как должностным лицам, так и рядовым гражданам, улаживать дела. Взяточничество представляло собой один тип неофициального обмена между представителями государственной власти и населением. Еще один тип – блат, или взаимные одолжения по знакомству. Социолог Алена Леденева проводит различие между блатом, который не противозаконен, основан на известной степени доверия и дружеских отношениях, не требует немедленной отплаты, – и взяточничеством, которое не обязательно вытекает из личных отношений, предполагает некий платеж и ожидание чего-то взамен, а также является нарушением уголовного кодекса¹. Взятка – единовременная выплата, наличными или другими ценностями, при отсутствии отношений между платящим и получающим, тогда как блат подразумевает продолжительные взаимоотношения, основанные на знакомстве и взаимных услугах, а не разовых денежных или иных подарках.

Подобные взаимодействия между должностными лицами и остальным населением проливают свет на те формальные части системы, которые не работали, как планировалось, и подчеркивают брешь между «потребительским» спросом и крайне ограниченным предложением самых необходимых товаров и услуг. Они также позволяют нам изучить опыт рядовых индивидов и драму сложного выбора, который им приходилось делать во времена величайшей нестабильности. Рассматривая этот выбор, не будем впадать в морализаторство, в равной мере неисторичное и самонадеянное. По западным стандартам, взяточничество есть отклонение от нормы. Однако осуждение взяточничества, которое находишь в большей части написанного журналистами и наблюдателями (да и некоторыми учеными), почти никогда не принимает во внимание политические или культурные традиции. В данной книге утверждается, что во многих случаях взяточничество для замешанных в нем вовсе не было отклонением. Порой операции, криминализованные как взяточничество, представляли собой действия, которые многие люди полагали отвечающими человеческим потребностям и ценностям.

Обычно взяточничество считают либо преступлением (при чисто юридическом или криминологическом подходе), либо личным прегрешением (морально осуждаемым злом). Чаще всего, пожалуй, государства видят во взяточничестве и преступление против общества, и некий индивидуальный порок. Советский режим, подобно большинству других, разделял эту точку зрения, осуждая взяточничество одновременно как форму серьезного профессионального правонарушения и как осквернение основополагающих «советских ценностей». Предположу, что иногда сделки со взятками полезнее рассматривать как вид «искусства» – практику, которую мы можем представить своеобразными переговорами, обусловленными культурными контекстами и установками, нежели просто как социально опасное преступление или нравственное зло.

Хотя годы позднего сталинизма являлись переходным периодом, некоторые постоянные факторы наложили свой отпечаток и на этот этап советской истории. Как мы видели, трудности послевоенного восстановления при острой нехватке продовольствия, жилья и других предметов первой необходимости порождали, с одной стороны, огромный спрос на товары и услуги, а с другой стороны, богатые возможности для должностных лиц, способных незаконно приобретать и предлагать их. Партийные руководители с переменным успехом пытались вести борьбу против таких злоупотреблений служебным положением. Неудивительно, что давние традиции «корыстного дарения», по выражению Катрионы Келли, оказалось невозможно уничтожить².

Народное представление о взятке