Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953

Вывод, сделанный отсюда комиссией прокуратуры, пожалуй, наиболее важен. Она заметила, что государство, конечно, может ужесточать наказания и процедуры, срамить правонарушителей в печати и на суде. Но, пока часть советского населения (включая служащих) чувствует себя ущемленной, испытывает недостаток в деньгах, продовольствии, справедливом правосудии, плохо оплачиваемые должностные лица будут продолжать требовать незаконную плату за свои услуги, а население – платить. В сущности, эта совокупность факторов: маленькие оклады и низкий статус должностных лиц; дефицит; рыхлая, непоследовательная и перегруженная правоохранительная система; неразвитое правосознание; народное отчаяние и огромный неудовлетворенный спрос; традиции взаимообмена – представляла собой рецепт коррупции во многих сферах советской жизни.

Как раз на фоне военных и послевоенных кризисов весной 1946 г. Минин написал свое пылкое письмо Сталину, требуя принять меры против тех типов взяточничества, которые он наблюдал вокруг себя. И, как мы видели, горькие сетования Минина по сути находили подтверждение в докладах правоохранительных ведомств.

«Обыденное и бытовое»

В письме Сталину, жалуясь на разрушительные последствия широкого распространения взяточничества, которым он стал свидетелем, Минин утверждал, что только решительная всесоюзная кампания, в том числе новые строгие законы, может «искоренить взятки и все, что с ними связано». Он настаивал, что партия должна бросить на борьбу все возможные ресурсы государства и общественности. Краеугольным камнем борьбы Минин полагал или публичное постановление Совета министров, или суровый новый указ Верховного Совета.

Разумеется, правоохранительные органы, преследуя взяточничество, встречали ряд трудностей. Взятка не оставляет явных улик: ни недостачи фондов или продукции, ни подделанной бухгалтерской отчетности, ни пустой кассы. Пока одна из сторон не ополчится против другой, их соглашение почти всегда остается в тайне⁵⁹. Как правило, власти узнавали о подобных операциях, только если их участники оказывались недовольны результатом сделки, чувствуя, что «обмануты» или что «деньги пропали зря». В одном документе прокуратуры автор удивлялся наглым протестам взяткодателей, не получивших ожидаемого: «Невзирая на угрозу ответственности за дачу взятки, все же сообщали об этом в различные организации и требовали возвращения денег»⁶⁰. В других случаях кто-то из соучастников начинал паниковать либо испытывать внезапные угрызения совести. Источники говорят, что взятки, которые каким-то образом были раскрыты и стали известны властям и повлекли за собой судебное преследование, – лишь самая вершина айсберга. Как во всех обществах, большинство советских взяткодателей и взяткополучателей жили спокойно, не разоблаченные и не наказанные.

Наблюдения Минина сильно взволновали по крайней мере одного партийного деятеля. 15 мая 1946 г. А. А. Жданов передал копии письма Минина в Министерство юстиции СССР и Верховный Совет СССР. Жданов потребовал немедленных действий от важнейших правоохранительных ведомств страны. В качестве секретаря ЦК он попросил их руководителей ответить на письмо Минина, в том числе «сообщить свое мнение и как они оценивают положение со взяточничеством»⁶¹. Поскольку запрос делал Жданов, значит, инициатива исходила от партийной верхушки, а не от самих этих ведомств⁶².

Ведомства поспешили откликнуться на просьбу Жданова. Однако, что примечательнее всего, реакция их со временем становилась все сдержаннее и сдержаннее. Поначалу они соглашались с меткими наблюдениями Минина, подтверждая, что взяточничество на всех уровнях советского общества и в самой партии представляет большую проблему, которая требует немедленного и пристального внимания -в том числе новых строгих законов. Но под конец предпочли (вместе с ЦК) не признавать тяжесть проблемы ни публично, ни в доступной нам частной корреспонденции, преуменьшая ее последствия и отказываясь принимать серьезные меры.

* * *

Министр юстиции Рычков прислал Жданову свой первый отклик на колкие замечания Минина 23 мая 1946 г.⁶³ Рычков соглашался, что Минин по большей части прав. «Хотя автор письма, быть может, чересчур обобщает факты взяточничества… взяточничество в последнее время, особенно за период войны, безусловно приобрело распространенный характер», – подтверждал он. И признавался: «Несомненно также, что борьба с этим злом ведется чрезвычайно слабо». В отдельном письме секретарю ЦК Н. С. Патоличеву Рычков повторил некоторые жалобы Минина, назвав критику с его стороны «совершенно правильной». «В ряде организаций, – констатировал он, – преимущественно связанных с обслуживанием населения, а также со снабжением (ж. д. транспорт, жилищные органы, домоуправления, базы снабжения продовольственными и промышленными товарами и т. п.), взяточничество стало почти обыденным, бытовым явлением»⁶⁴.