Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953

В 1947 г. во всех дискуссиях в МВД сквозила убежденность, что самые амбициозные преступники стали искуснее милиции, пытающейся их преследовать. Руководители ОБХСС замечали, что послевоенный натиск действительно заставил преступников научиться лучше скрывать свою деятельность. После введения суровых наказаний июньским указом 1947 г., говорилось в одном докладе, «расхитители, взяточники и спекулянты… действуют более осмотрительно, применяют ухищренные методы расхищения социалистической собственности и сокрытия следов преступлений»⁴⁷. Некоторые сотрудники милиции досадовали, что преступники умеют приноравливаться к изменяющимся обстоятельствам проворнее, чем сама милиция. Ежегодный отчет ОБХСС за 1948 г., утверждая, что методы работы милиции изменились к лучшему, признавал: «Изменились также методы хищений и спекуляции. В связи с усилением репрессий, а также усилением мер борьбы, преступники стали применять более ухищренные способы хищений и спекуляции, ушли в глубокое подполье, что в значительной мере осложнило борьбу с ними»⁴⁸. Преступники занимали такую «оборону», что милиция не могла проникнуть в их группировки. Еще в одном докладе отмечено, что многим сотрудникам ОБХСС не по силам тягаться с хитроумными подпольными организациями: «Кадры ОБХСС… в основной массе не являются достаточно подготовленными для того, чтобы своевременно проникать в преступные замыслы расхитителей и спекулянтов, для того, чтобы своевременно вскрывать все ухищрения преступников и противопоставлять им свои умелые мероприятия»⁴⁹.

Использование «преступного элемента»

По имеющимся документам невозможно установить, чем руководствовался человек, становясь милицейским осведомителем⁵⁰. Милиция не записывала, по каким причинам ее информаторы соглашались доносить о подозрительной деятельности. Поэтому ее документы, за редкими исключениями, очень мало говорят о том, почему люди сотрудничали с милицией⁵¹. Впрочем, один из мотивов ясен: милиция, по сути, шантажировала многих, оказавшихся под арестом. В обмен на свободу или смягчение грозящего им уголовного обвинения она возвращала задержанных обратно на рабочие места в качестве своих осведомителей с заданием сообщать о чьем-либо подозрительном поведении либо давать информацию о деятельности групп, с которыми они связаны⁵². Министерство внутренних дел требовало от милиции вербовать больше осведомителей «по компрометирующим материалам», рассуждая, что те согласятся «стучать» на сообщников, чтобы не загреметь в тюрьму самим. Яркий пример применения такого принципа – доклад с жалобой, что в Ивановском городском ОБХСС всего 29 из 197 тайных осведомителей «завербовано по компрометирующим материалам». Далее в докладе критикуется тот факт, что некоторые агенты, работающие бухгалтерами, завербованы не потому, что их поймали на связях с преступниками, а «только» из-за их бухгалтерской квалификации⁵³.

Для выявления наиболее опасных преступных группировок власти решили ускорить темпы вербовки «преступного элемента» – эта стратегия стала интенсивно применяться во время войны. Замечая, что информация о крупных махинациях редко поступает из «традиционных» источников, центральное руководство ОБХСС настаивало, чтобы милицейские кураторы привлекали в качестве осведомителей лиц, замешанных в должностных преступлениях, взяточников и расхитителей государственной собственности. Во время послевоенного наступления на преступность руководители ОБХСС требовали от агентов энергичнее вербовать осведомителей из криминальных кругов для проникновения в группировки, куда зачастую входили их сослуживцы. Например, о «честном» бухгалтере воронежской столовой № 5 в одном докладе говорится, что он в этом смысле бесполезен, поскольку «по службе за свою прямоту и честность встречает недружелюбное отношение со стороны некоторых работников, стоящих по службе выше его»⁵⁴. В другом докладе агенты, которые не решаются связываться с преступной средой, названы «трусливыми». В переписке 1947 г. отмечено, что в органах милиции, в особенности ОБХСС, пока не хватает квалифицированных агентов, способных разоблачать «глубокое преступное подполье»⁵⁵.