Искусство заключать сделки

В тот вечер я понял, что Рой – именно тот человек, которому можно поручить эту нашу судебную тяжбу. В те времена я еще был никем, но Рой любил хорошую драку и взялся вести наше дело. Он присутствовал на судебном разбирательстве вместе со мной, и мы отстаивали нашу правоту. Противная сторона так и не смогла привести доказательств дискриминации, и мы отделались самыми необременительными условиями соглашения, причем суд не признал нашей вины. Вместо этого мы согласились дать в местной прессе рекламу наших предложений на принципе равных возможностей. Тем дело и кончилось.

За это время я хорошо узнал Роя. Он был великий адвокат, особенно когда сам хотел этого. Рой мог вести защиту без всяких записей. Он обладал фотографической памятью и мог свободно оперировать доводами и фактами, не сверяясь с документами. Когда Рой был готов к делу, он был блестящим, практически непобедимым защитником. Однако так подготовлен он бывал не всегда. Правда, даже неподготовленным, ему случалось блестяще выступать в суде. К сожалению, он также мог полностью провалить дело, и всякий раз перед очередным судебным заседанием я старался досконально выяснить, готов ли он. Если оказывалось, что не готов, я всегда настаивал в суде на отсрочке заседания.

Я никогда не обманывался насчет Роя. Его нельзя было назвать пай-мальчиком. Однажды он рассказал мне, что две трети своей взрослой жизни прожил под тем или иным обвинением. Меня это позабавило. «Рой, скажи только одну вещь, ты действительно сделал все это?» Он посмотрел на меня и улыбнулся. «Какого черта ты так думаешь?» – спросил он. И я так никогда и не узнал, было ли это правдой.

Если что и можно было с уверенностью сказать про Роя, так это то, что он всегда был очень твердым, жестким человеком. Иногда мне кажется, что эта жесткость – второе главное качество после лояльности, которое он больше всего ценил в жизни. Например, все друзья Роя знали, что он гей, и вы часто могли видеть его в обществе смазливых молодых людей. Но он никогда не говорил об этом. Ему просто не по душе был имидж гея. Рой знал, что для любого нормального человека гей – это практически синоним слабака, а он меньше всего хотел выглядеть слабаком. Он изо всех сил старался избежать этого впечатления. Если разговор вдруг заходил о правах геев, он всегда первым выступал против них.

Но будучи твердым, даже упрямым человеком, Рой всегда имел множество друзей, и я, не стесняясь, горжусь, что был одним из них. Он был по-настоящему преданным другом, это было для него делом чести. И, поскольку Рой всегда был очень сильным, проницательным и твердым, оставалось только радоваться, что он на вашей стороне. На него всегда можно было положиться, он был готов выступить за вас, даже если в душе был не согласен с вами. Он был готов отстаивать в суде ваше дело, даже если это наносило вред его интересам. Рой всегда был чужд двуличия.

А теперь сравните Роя с сотнями этих лощеных «респектабельных» молодчиков, ради карьеры провозглашающих свою бескомпромиссную честность, но на деле напрочь лишенных лояльности. Для них существует только то, что выгодно для их карьеры Они, не задумываясь, предадут друга, если он окажется в беде. И я всегда любил Роя за то, что он был совсем не таким. Он из тех парней, что останутся у вашей больничной койки, даже когда все другие смирятся с неизбежным и покинут вас. На него можно рассчитывать до гробовой доски.

Возвращаясь к своим первым годам жизни на Манхэттене, скажу, что познакомился со множеством полезных людей, многое узнал о городской недвижимости, но все еще ничего не мог найти по цене, которая устаивала бы меня. Затем, в 1973 г., нью-йоркский рынок недвижимости внезапно стал проявлять признаки спада. Я всегда ожидал чего-нибудь подобного, зная об экономических циклах и предполагая, что рынок недвижимости – не исключение. Но даже при этом я никак не ожидал, что дела пойдут настолько скверно. Кризисная ситуация была вызвана сочетанием ряда факторов. Федеральные власти ввели мораторий на субсидии, выделявшиеся на жилищное строительство, хотя раньше выдавали их буквально пачками, в особенности под городское строительство. В это же самое время начали расти процентные ставки, которые были стабильны в течение столь длительного периода, что все уже забыли о том, что они вообще могут меняться. Положение усугублялось из-за внезапного скачка инфляции, особенно в сфере строительства, где она, казалось, росла даже тогда, когда в других отраслях не было никаких ее признаков.

Но самой большой проблемой являлся Нью-Йорк как таковой. Долг города вырос настолько, что это стало вызывать всеобщее беспокойство. Впервые поползли слухи о возможности банкротства Нью-Йорка. Опасения нарастали как снежный ком, и вскоре Нью-Йорк стал утрачивать доверие. Люди просто перестали доверять этому городу.