Искусство заключать сделки

На сей раз президент уже не пил так много и согласился выдвинуть мою кандидатуру. У него было только одно опасение, и он тут же поделился им со мной. Он сказал, что поскольку я молод и весьма привлекателен, а у них в клубе состоит много стариков с молодыми красивыми женами, то не стану ли уводить жен у престарелых членов клуба? Он велел мне пообещать, что я не буду делать этого.

Я не мог поверить своим ушам. У моих родителей образцовый брак. Моя матушка обладала столь же твердыми нравственными устоями, что и отец, всю свою жизнь она посвятила только одному мужчине – моему отцу. Совсем недавно они отпраздновали золотую свадьбу. Я вырос в твердом убеждении, что так и надо, а тут этот чудак толкует мне о каких-то чужих женах.

Но я, конечно, пообещал. И вот наконец я был допущен в «Ле Клуб». Для меня, новичка, это был огромный прорыв как в социальном, так и в профессиональном плане. В клубе я встречал множество очень красивых незамужних женщин, за многими ухаживал, почти каждый вечер бывая с ними в разных местах. Однако ни одну из них я не воспринимал всерьез. Эти женщины были прекрасны, но многие из них не могли поддержать даже самого простого разговора. Одни были слишком экстравагантны, другие – взбалмошны, некоторые слишком необузданны, и почти все были фальшивы, как поддельный бриллиант. Например, я очень быстро понял, что нельзя приглашать их ко мне в студию, в их глазах она выглядела слишком убогой и бедной, а в их мире самым главным была внешняя оболочка. Когда же я наконец женился, то выбрал себе в спутницы прекрасную женщину, имевшую столь же твердые моральные устои, что и мои родители.

В тот период я познакомился в «Ле Клуб» со многими очень успешными богатыми людьми. Каждый вечер в клубе я неплохо развлекался и получал удовольствие, но я также и работал. Я старательно изучал пружины и механизмы делового Нью-Йорка, я знакомился с людьми, с которыми мне в дальнейшем предстояло заключать сделки. Там же я познакомился со многими состоятельными европейцами и южноамериканцами, которые потом купили самые дорогостоящие апартаменты в «Трамп Тауэр» и «Трамп Плаза».

Именно там, в «Ле Клуб», я впервые встретился с Роем Коном. Я слышал, что у него была репутация человека, не боящегося борьбы, открытого противостояния. Однажды вечером мы сидели за соседними столиками. Нас представили друг другу, и мы разговорились. Через некоторое время я решил испытать его. Мне нравится испытывать людей. Я сказал: «Не люблю адвокатскую братию. По мне, они только и делают, что тормозят сделки, вместо того чтобы способствовать им. На каждый ваш вопрос они отвечают “нет” и всегда советуют пойти на компромисс, вместо того чтобы отстаивать свою позицию». Он сказал, что согласен со мной, и мне это понравилось. И тогда я сказал: «Я-то скроен совсем иначе. Я предпочитаю бороться, а не сгибаться – если хоть раз согнешься, приобретешь репутацию слабака».

Я заметил, что Рой заинтригован, но все еще не понимает, куда я клоню. Наконец он решился уточнить: «Это что, академические рассуждения?» – «Нет, далеко не такие академические. Дело в том, что правительство, на основании закона о гражданских правах, только что подало в суд на нашу компанию, в числе многих других, якобы за дискриминацию чернокожих». И я рассказал ему, что с утра вместе с отцом беседовал с адвокатами одной очень престижной юридической фирмы на Уолл-стрит, и они в один голос советовали нам договориться полюбовно. Именно так поступает большинство бизнесменов, когда правительственные органы возбуждают судебные дела против них, потому что больше всего они боятся нежелательной огласки, даже если уверены, что смогли бы в суде отклонить эти несправедливые нападки.

Меня сама только идея пойти на мировую приводила в бешенство. Дело в том, что мы отдавали жилье внаем чернокожим. Единственное, чего мы не желали делать, – это сдавать квартиры тем, кого присылал департамент социального обеспечения, независимо от того, белыми или черными были кандидаты. Я своими глазами видел, что случилось с другим застройщиком, Сэмюэлем Лефраком, который поддался давлению со стороны органов соцобеспечения и поселил в своих домах людей, живущих на пособие. В самом скором времени они фактически уничтожили, разгромили эти дома.

Мы же хотели сдавать квартиры тем, кто готов платить за них, поддерживать жилье в чистоте и аккуратности, ладить с соседями и кто удовлетворяет нашему требованию иметь доход, по меньшей мере в четыре раза превышающий размер арендной платы. «Как вы думаете, что нам следует делать?» – спросил я Роя.

А он ответил: «Я считаю, что вы должны послать их к черту и отстаивать свою правоту в суде. Пусть попробуют доказать, что вы осуществляете дискриминацию в отношении чернокожих; это крайне трудно, поскольку у вас есть чернокожие съемщики». Еще он сказал: «Я не считаю, что вы обязаны сдавать жилье тем, кто вам нежелателен, будь то белый или черный. У правительства нет права вести ваш бизнес или вмешиваться в него».