Искусство жить

— Полно, такая ли уж это тайна? — засмеялся Принц. Он вдруг повеселел, словно с него сняли какой-то мистический груз. На его лице не осталось и следа прежней тревоги и гнева. Он выпрямился, стал гораздо выше ростом и уже не сжимал в руке, как дубинку, свою трость. — Конечно, мой дорогой Влемк, — продолжал он, балансируя тростью на пальце, — то, что вы написали, вам лишь казалось идеалом, в действительности же у вас получилось опять то же самое.

— Должно быть, так оно и есть. — Глаза Влемка расширились от удивления. Он взглянул на Королеву и на шкатулку — обе они почему-то плакали. — Что это вы? Я, может, сказал что-то не то?

— Ты любил меня! — воскликнули в один голос Королева и шкатулка. — Как ты мог? — Они плакали навзрыд и уже не могли выговорить ни слова.

Влемк, сбитый с толку, вопросительно посмотрел на Принца.

Принц сделал неопределенный жест рукой и улыбнулся.

— Да поможет вам бог, Влемк. Для большинства мужчин достаточно и одного непредсказуемого существа. — Он подбросил трость, и она, перевернувшись в воздухе, упала ему на палец и закачалась снова. — Ну что ж? Раз все теперь уладилось, поеду-ка я к своей жене.

И он повернулся, чтобы уйти.

— К жене? — воскликнули разом Королева и картина.

Принц покраснел, а его трость потеряла равновесие. Он поймал ее на лету.

— Не мог же я объявить вам об этом раньше. Вы были больны, чуть ли не умирали, насколько я мог судить…

— Вы женились? — спросил Влемк.

— Да, две недели назад. Династический брак, понимаете? Но когда я узнал, что Королева…

— Правильно сделали, — перебил его Влемк и неожиданно засмеялся. — То-то я замечал, что вы вели себя как-то странно!

Ни картина, ни Королева даже не улыбнулись.

— Ну конечно, — с сердцем сказала Королева и покачала головой. — Тебе-то смешно. А если бы я выздоровела из-за того, что верила в его любовь, а потом бы все выяснилось? Что бы ты ни говорил, но я считаю, что мы живем в жестоком, жестоком мире, полном фальши и обмана.

— Правда, все правда, — сказал Влемк, сдерживая улыбку. — И все-таки я вижу на ваших щеках румянец. Так или иначе, вы выпутались из беды!

Втайне Королева это тоже заметила. Сказать по правде, ей было так весело, что она могла бы сейчас соскочить с кровати и пуститься танцевать. Особенное удовольствие ей доставило то, что отныне Принц — всего лишь добрый друг, прекрасный партнер по верховой езде и больше уже ничего ее с ним не связывает. Но вот беда: вместе с Принцем сейчас уйдет и Влемк, а было так много важных дел, которые они еще не решили. Мысль эта словно ножом полоснула ее по сердцу; она бы с радостью рассталась с жизнью, отдала бы тело и душу, чтобы окутать его теплом, чтобы стать солнечным зайчиком на его голове, — лишь бы быть с ним рядом. Но она не могла придумать иного средства удержать его, кроме упреков и горьких сетований.

— Ну что ж, — сказал Влемк, он мял в пальцах шляпу и украдкой косился на цветы у двери.

— Да, конечно, — с обидой сказала Королева, — обман и фальшь для тебя дело привычное. Все вы, художники, одинаковы.

Влемк посмотрел на нее, потом на свои ботинки и вздохнул.

Ее глаза блеснули коварством. Ей пришло в голову, что если бы она смогла околдовать его, то он сам бы придумал какой-нибудь способ оставаться подле нее до тех пор, пока она не освободит его от чар, — а уж этого-то она никогда бы не сделала.

— Да, уже поздно, — сказал Принц.

Влемк-живописец кивнул.

Шкатулка все это время, поджав губы, слушала и наблюдала. Вдруг она выпалила:

— Влемк, а почему бы тебе не жениться на Королеве и не переселиться к нам?

— Правда, почему? — не задумываясь, мгновенно подхватила Королева и в тот же миг почувствовала, что вся зарделась, кровь бросилась ей в лицо.

— Жениться? — переспросил Влемк и поспешно добавил — Да я и сам об этом подумывал.

— Чудесно! — воскликнул Принц. — Будем ходить друг к другу в гости и ездить верхом!

Влемк растерянно улыбнулся. При одной мысли о верховой езде он готов был упасть в обморок от страха.

— Ты хочешь сказать, что мы с тобой… — пробормотала Королева. Лицо ее сделалось сначала мертвенно-бледным, потом пунцовым, потом белым как мел.

— Если вам угодно, — сказал Влемк.

— О, Влемк, Влемк, прости меня за то проклятие! — взмолилась картина. — Это было всего лишь… Я хочу сказать… — Она вдруг стала говорить бессвязно. — Мужчине нужна опора — женщина то есть. Если она целиком отдает себя мужчине, которого любит…

Влемк кивнул:

— Понимаю.

В голову ему лезли несуразные мысли о живописи, риске и соблазнах, с которыми порой сталкивается человек.

— Но возможно ли это? — спросила Королева. — Мы ведь не одного круга: ты расписываешь коробки, а я — Королева.

— Брак, конечно, не совсем обычный, — ответил Влемк. — Найдутся недоброжелатели, в этом нет никакого сомнения.

— А ты не станешь больше в канавах валяться и все такое? — спросила Королева.

— Думаю, нет. Хотя жизнь всегда полна неожиданностей.

Королева, забыв о своих страхах, с радостной улыбкой протянула к нему руки. Он улыбнулся в ответ, наклонился, и они легко, по-детски обнялись.