Искусство жить. Реальные истории расставания с прошлым и счастливых перемен

Расщепление своего сознания – это один из способов отказаться от знания самого себя. Полностью прекращая общение с Эбби, ее отец пытался избавиться от невыносимых для себя ненавистных аспектов собственной жизни. В краткосрочной перспективе эта стратегия приносит определенное облегчение – «плохой не я, а ты». Но, отказываясь признавать наличие своих минусов и проецируя эту часть себя на других людей, мы начинаем верить в неподконтрольность этих негативных аспектов.

В самом предельном выражении расщепление собственного Я приводит нас к мысли о том, что мир – это очень неприятное и даже опасное место. Вместо того чтобы признать собственных демонов своими, отец Эбби открывает их в поведении дочери.

«Расщепление собственного Я»– это подсознательная стратегия, при помощи которой мы оставляем себя в неведении относительно тех чувств, которые считаем недопустимыми или непереносимыми. Обычно мы хотим видеть в себе только хорошее и переносим некие постыдные аспекты своей натуры на других людей.

Только представьте себе, в каком затруднительном положении он оказался – ведь для него непереносимой была даже сама мысль о том, что он влюбился в женщину, исповедующую другую религию. Сумев обнаружить ту же самую проблему в Эбби, он перестал видеть ее в своем поведении. Он продолжает свой роман с Кэти, но, потеряв возможность осознавать собственные чувства и действия, он лишился и самого лучшего способа разобраться в своей жизни или жизни своей дочери.

Мне очень понравилась фраза Эбби «Чем больше строишь из себя, тем больше прячешь», потому что она гораздо выразительнее и точнее терминов, которыми пользуются психоаналитики. «Расщепление собственного Я» – это более узкий и менее динамичный термин, он предполагает существование двух отдельных, не связанных друг с другом элементов. А из слов Эбби ясно, что эти элементы являются частями одного и того же процесса.

С тех пор как Эбби рассказала мне свою историю, я, узнавая из новостей о том, что застукали с любовницей очередного политика, стеной стоявшего за семейные ценности, или поймали в постели с мальчиком очередного евангелиста, кричавшего, что «гомосексуализм – это грех», сразу думаю – чем больше из себя строишь, тем больше прячешь.

Любовь

О возвращении к себе

Профессора Джеймса Р. я впервые увидел утром в день Хеллоуина. Мои дети, еще не сменившие пижамы на повседневную одежду, сказали мне, что, пока я буду работать у себя на первом этаже, они с мамой займутся приготовлением шоколадного торта, а потом украсят его сахарными фигурками призраков.

Я спустился по лестнице в свой рабочий кабинет и, закрыв дверь, перестал слышать, как моя супруга убирает после завтрака посуду, а дочка начала очередной урок фортепиано. Я включил свет, отрегулировал отопление и выложил на столик в приемной свежие газеты. Было без десяти девять.

Когда профессор Р. звонил мне, чтобы записаться на первичный прием, в его голосе не было никаких признаков чрезмерного беспокойства. Интуиция подсказывала мне, что ждать его раньше назначенного времени не стоит – скорее всего, он придет точно вовремя. Я уселся в кресло, еще раз взглянул на его имя и адрес в своем журнале, а потом закрыл глаза. Мне трудно описать вам, что я чувствую перед самым началом консультации – это потрясающая смесь предвкушения, любопытства и смутной тревоги.

В две-три минуты десятого раздался звонок в дверь. На пороге стоял более высокий и крепкий мужчина, чем я представлял себе по голосу.

– Мистер Гроц?

– Чем я могу вам помочь? – спросил я, когда профессор Р. расположился в кресле напротив моего стола.

Он сказал, что у него есть сомнения, что я смогу ему помочь и что ему сможет помочь вообще хоть кто-то. Он начал рассказывать о себе. Ему был семьдесят один год, до пенсии он преподавал в крупной лондонской академической клинике. С профессиональной точки зрения дела у него шли хорошо, но он не мог понять почему. Он сказал мне, что из-за его манеры медленно и размеренно говорить люди часто принимали его за интеллектуала.

– Но я не очень-то умен.

Профессор Р. описал мне сорок четыре года жизни в браке с Изабель, которая работала семейным врачом. Он рассказал мне о своих детях – сначала у них родились две дочки, а потом два сына. Девочки теперь были замужем и уже воспитывали собственных детей, сыновья до сих пор ходили в холостяках, но достаточно успешно делали карьеру.