Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

В то время как шииты и суфии различных толков интересуются подобными размышлениями о природе Иисуса, ортодоксальные суннитские комментаторы намного более осторожны в этом деликатном богословском вопросе. Так, видный ученый XX века Сайид Кутб, чьи радикальные политические взгляды – только часть его экзегетической работы, долго рассматривая значение «Слова Божьего», в результате заключает лишь: «Это, как и другие подобные вопросы, относится к области незримого и непознаваемого»[487]. Человеческий рассудок, замечает он (это традиционный ход мысли для суннитов), попросту не создан для познания подобных тайн, и все попытки в них разобраться ведут лишь к «бессмысленным спекуляциям»[488].

Среди современных мусульманских мыслителей, вступающих на эту территорию непознанного, выделяется своей примечательно «высокой» версией исламской христологии Хадж Мухаммед Лидженхаузен, американский философ, обращенный в ислам, профессор научно-исследовательского Института имама Хомейни в Иране. Лидженхаузен, по всей видимости, опирается на традицию Табарси: согласно ему, Слово Божье – «не просто творческое слово, но слово откровения». На его взгляд, в отличие от пророка Мухаммада, который был обычным человеком и лишь иногда получал откровения Божьи, Иисус сам был откровением. Таким образом, параллелью Иисусу в исламе является не пророк Мухаммад, а Коран[489].

Если вспомнить о том, что некоторые мусульмане, защитники учения о «нетварном Коране», считают нетварными также Тору и Евангелие – причем под Евангелием в их интерпретации понимается сам Иисус, – мы видим, что исламская христология не настолько далека от христианской: и здесь Иисус оказывается нетварным Словом, существовавшим прежде сотворения мира[490]. Добавьте к этому постулат того же учения о том, что «атрибуты» Бога, в том числе и Его Слово, – это «не Он, [но] и не нечто отдельное от Него» – и получится интереснейший богословский мост между исламом и христианством[491].

Однако даже это высокое богословие коранического Слова не делает Иисуса божеством в смысле предмета поклонения, как полагали некоторые христиане во времена Иоанна Дамаскина[492]. Мусульмане ведь не поклоняются Корану, даже если считают его нетварным Словом Божьим. Вот почему, как справедливо заметил однажды мусульманский ученый Махмуд Айюб, мусульмане могут согласиться с первой фразой Евангелия от Иоанна: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога». Но никогда не согласятся с тем, что идет дальше: «И Слово было Богом»[493].

И все же высокое богословие коранического Слова помещает Иисуса где-то между людьми и Богом – можно предположить, что где-то на одном уровне с ангелами. Возможно, поэтому, отрицая христианское учение о божественности Христа, Коран в том же речении упоминает его рядом с ангелами:

О люди Книги!
В религии своей излишествам не предавайтесь
И ничего не говорите об Аллахе, кроме правды.
Мессия Иса, сын Марйам, – посланник от Аллаха и Его Слово,
Которое в Марйам Он воплотил,
И Дух как милость от Него.
Так веруйте в Аллаха и посланников Его,
Не говорите «Троица!» – себе во благо.
Аллах – Один Единый Бог!
Его величию негодно Отцом для смертного предстать.
Всем в небесах и на земле владеет Он Один.
Его, как поручителя, довольно!

172.
И никогда Мессия не презреет
Служением и поклонением Аллаху,
Как то и ангелы, кто близ Него.
А кто презреет поклонением
Ему и возгордится,
Тех соберет Он всех к Себе
(Держать ответ пред Ним).[494]

Ангелам уподоблял Мессию и великий суфий XII века Ибн аль-Араби, писавший об Иисусе стихи. Ибн аль-Араби рассматривал значение именования Иисуса «Духом Божьим» и истолковывал его так: речь о том, что Иисус по воле Божьей способен был вдыхать жизнь в мертвые тела так же, как ангел Гавриил вдохнул новую жизнь в его мать:

Иисус и мертвых воскрешал, ибо был божественным духом. Движение жизни здесь было от Бога, но само дуновение от Иисуса, так же, как дуновение от Гавриила, а Слово от Бога[495].