Исландская карта

Условились: порт будут атаковать отряды мичмана и одного из унтер-офицеров. Забота двух других отрядов – поселок и батареи. Всю подготовку вести в строжайшей тайне. Предварительно сформировать только ядро каждого отряда – человек по пять-десять, но, чур, из числа самых надежных и авторитетных. Это «костяк». Обрастать «мясом» придется по ходу дела, и здесь психологически важно сохранить порыв от первого до последнего мгновения восстания. Остальных не информировать до срока. Иуд – есть такие? – ликвидировать по-тихому. Наверху отряды действуют автономно; помогать другим дозволяется лишь после выполнения отрядом основной задачи. Есть вопросы?

Вопросы были. Отвечая, Лопухин старался создать у людей впечатление, будто все просто и ясно, давно разложено по полочкам. Если бы!..

Невозможно начать восстание одновременно на всех горизонтах шахты – это первое. Несмотря на эпизодическую связь с «верхними», плохо известна топография местности – это второе. Неизвестна численность пиратов и аборигенов наверху, а также степень их боеготовности – это третье. Каким образом обеспечить скорейший вывод наверх вооруженных восставших – это четвертое…

Было и пятое, и двадцать пятое.

В том, что бунт рабов развивается не по сценарию, Лопухин не видел ничего удивительного и пока что ничего печального. Сценарий ведь не догма. Ясно, что придется менять его на ходу. Лично для себя граф наметил роль координатора и одновременно командира пятого, самого многочисленного отряда. Отряд этот предполагалось скомплектовать из иностранных подданных, число которых в шахте просто-напросто превосходило число россиян. Много было ирландцев, французов, немцев, шведов, датчан, попадались испанцы, итальянцы, греки и даже турки. Отряд обещал получиться самый многочисленный и самый неуправляемый. Лопухин намеревался выделить в нем боевое ядро и использовать его как резерв для мгновенной помощи той из четырех штурмовых групп, которая будет в том наиболее нуждаться.

Вышел не пшик – вышел такой взрыв, что собирай только пух. Вся предварительная подготовка пошла насмарку. Положим, той подготовки было всего ничего, однако кто же не надеется на лучшее, даже готовясь заранее к худшему? Вот почему Лопухин был огорчен, но не обескуражен.

В шахте царил дикий хаос – без порядка, без команды. Где-то, блокированные в тупиковых штольнях, еще продолжали отстреливаться охранники и надсмотрщики, где-то восставшие, дорвавшись утолить жажду мщения, чинили расправу над дико вопящими палачами, где-то блуждали разрозненные группы, потерявшие направление в этом колоссальном подземном муравейнике, и происходили неизбежные в суматохе перестрелки между своими, и падали убитые, и хрипели умирающие, но в дикой сутолоке и кровавой бестолковщине только слепой не отметил бы общий вектор движения вооруженных и безоружных рабов: к главному стволу – и наверх!

Какая уж тут разбивка на боевые группы! К главному стволу было не подобраться – все проходы забила беснующаяся толпа. Две клети – одна для угля, другая для людей, – приводимые в движение старой паровой машиной, снятой с какого-то корабля, не справились бы с работой и за час. Даже при абсолютной дисциплине. Где ж она, абсолютная-то? Как только опускалась клеть, вокруг нее начиналась драка. Давка, вопли, бессмысленная пальба, иноземные проклятия пополам с русским матом.

Кончиться это могло только одним: обрывом цепи и падением перегруженной сверх всякой меры клети на дно шахты.

Отпадает.

Были еще два ствола, диаметром поменьше, через которые «верхние» вытягивали уголь в бадьях, крутя обыкновенный ворот. Но и там, надо полагать, картина была та же.

Что еще?

Вентиляционные отдушины? Тесно и не за что уцепиться. Отпадает.

Аварийные лазы?

Пожалуй.

– Назад! – скомандовал граф Еропке и в двух словах объяснил, что искать.

Откуда-то из темноты вывернулся Топчи-Буржуев – бурнус рван, глаз подбит, кольца в носу нет. Без слов пристроился замыкающим.

Дыру в потолке нашли быстро. Никто на нее не посягал, в чем граф не нашел ничего удивительного, – знал, что в критические минуты людьми с редкостной силой овладевает стадное чувство, а осмотреться и поразмыслить – из области благих пожеланий… Дыра как дыра, почти удобная. Два фута в поперечнике, вбитые в породу скобы. Толстяк застрянет, ну да толстяков здесь нет. Годится.

– Вас подсадить, барин? – проявил заботу Еропка.

– Нет. А тебя?

– Да что вы такое говорите, барин! Я уж сам.

– Ну и я сам.

Повесил винтовку через плечо, подпрыгнул до второй скобы, подтянулся, поставил ногу на первую и исчез в дыре, как мышь в норке.

Позднее граф Лопухин удивлялся: почему в стволы шахты не полетели гранаты? Ведь как ни крути, а охрану несли вовсе не желторотые новички! Казалось бы, ветераны морского разбоя должны были сориентироваться очень быстро – и начать действовать. Отчего же охрана упустила столь заманчивый шанс – не выпустить восставших из-под земли и выморить их там всех до единого?