Исландские королевские саги о Восточной Европе

{ii} Сигурд Эйрикссон (ÓTOdd А, ÓTOdd S, ÓTHkr, ÓTM) – брат Астрид, матери Олава Трюггвасона. Если «Круг земной» и «Большая сага» довольствуются указанием, что Сигурд имел большой почет от Вальдамара (см. мотив 2), то в саге Одда имеется ряд уточнений, опущенных Снорри. В частности, редакция А сообщает, что Сигурд получил от конунга «большие владения и большой лен», что ему поручено «вести дела конунга и собирать дань (scylldir) конунга по всем областям», а также что «его повеления должны были иметь силу во всем государстве конунга». Редакция S добавляет к этому, что Сигурд должен был вести суд конунга, а кроме того, при сборе дани с областей «решать, что каждая должна платить». Похоже, что объем власти, который имел Сигурд на Руси, преувеличен сагой. Место Сигурда при дворе русского князя и отношение к нему конунга изображены Оддом в соответствии со стереотипом, выявляемым в сагах при описании знатных норвежцев (конунгов, ярлов, хёвдингов) за пределами Скандинавии: как правило, в этих случаях повествование подчинено задаче возвеличения скандинавского вождя. (Подробнее см.: Джаксон 1991а. С. 70–79.)

(iii} Олаву было 9 лет (ÓTOdd А); Тогда было Олаву 9 лет (ÓTM). – Речь идет о возрасте Олава, когда Сигурд выкупил его и привез в Хольмгард / Гардарики (см. также: ÓTHkr, к. 8; ÓTM, к. 56, 105, 190). Согласно анналам, Олав попал в Гардарики в 977/978 г. Хронологические вехи жизни Олава Трюггвасона см. во Введении к настоящей Главе и в комм, к мотиву 18.

Мотив 4

Убийство на торгу (Дружина княгини. Неприкосновенность мира в Хольмгарде. Закон в Гардарики)

Источники:

HN (с. XVII. 9-10)

Ágrip (к. 18)

ÓTOdd А (к. 8)

ÓTHkr (к. 8)

ÓTM (к. 47)

Мотив об убийстве юным Олавом в Хольмгарде Клеркона неоднократно привлекался русскими историками к изучению развития права в Древней Руси.

В. О. Ключевский полагал, что при Владимире Святославиче действовало другое уголовное право, нежели при Ярославе Мудром, не похожее на Русскую Правду. «Если Владимир заменил виру за разбой казнью (т. е. денежным штрафом в пользу князя. – Т. Д), то надобно заключить отсюда, что при нем вира не была штрафом в пользу князя». До отмены права мести вирой «наказывалось убийство человека, за которого некому было мстить». Но этим сам собою, по мнению Ключевского, предполагался случай, о котором не говорит Русская Правда, но который «рассказан в скандинавской саге об Олафе, в которой несомненно уцелели иногда в искаженном виде действительные черты Владимирова времени», а именно – «за убийство человека, у которого не было кровных мстителей, требовало вознаграждения общество, к которому он принадлежал или в котором совершилось убийство, если убийца был известен» (Ключевский 1919. С. 528–529. Курсив здесь и ниже мой. – Г. Д. Ключевский использует «Большую сагу об Олаве Трюггвасоне» в переводе Ст. Сабинина).

А. А. Зимин заключил, что в саге «довольно точно передана» «картина древнерусских порядков»: «Наряду с обычаями уже существуют законы. По законам за кровь полагалась кровь, причем без всякого суда, т. е. в порядке внесудебной мести. Князья уже борются с институтом кровной мести. Так, Владимир отказался выдать Олафа и «присудил денежную пеню за убийство»». Из этого следует вывод о том, что «в годы правления князя Владимира сделано было несколько попыток реформ русского права». Не соглашаясь с заключением Ключевского, что «первоначально «вира» платилась в пользу частных лиц и только Владимир стал взыскивать ее в пользу князя», Зимин строит свои возражения, среди прочего, и на «Саге об Олаве»: «по Саге об Олафе штраф за убийство действительно платился не князю, а общине. Однако в данном случае платилась «головщина», а не «вира»» (Зимин 1965. С. 243. Зимин использует «Большую сагу об Олаве Трюггвасоне» в переводе Ст. Сабинина).

И. Я. Фроянов настаивает на том, что, «говоря о княжеском суде в X в., мы не должны забывать о значительной его условности, определявшейся большой самостоятельностью народных общин в отправлении судопроизводства». И вновь «ценной иллюстрацией здесь служит свидетельство, содержащееся в «Саге об Олаве Трюггвасоне»». Фроянову «любопытно, что люди «по обычаю и закону своему» разыскивают преступника, чтобы воздать ему должное. Не менее интересно и то, что княгиня платит виру, не имея, следовательно, никаких преимуществ перед лицом закона» (Фроянов 1980. С. 29–30. Фрагмент «Саги об Олаве» приводится в переводе Е. А. Рыдзевской по «Кругу земному»).