Исландские королевские саги о Восточной Европе

Н. Н. Гринев полагает, что «есть возможность сравнить» статью 1 Краткой Правды «с судебной практикой Новгорода конца X в., сведения о которой сохранились в скандинавской саге об Олаве, сыне Трюггви». Автор статьи признает «легендарный характер саги», но считает необходимым «отметить, что картина новгородского правопорядка изложена в ней очень подробно и убедительно». К сожалению, не уточняется, из чего вытекает такое заключение.

Гринев относит описанные сагой события «ко времени около 980 г.», поскольку тогда «Владимир держал в Новгороде значительный варяжский контингент, готовясь к походу на Киев». Согласно саге, убийца «оказывался вне закона и должен был быть убит, причем убить его мог каждый житель Новгорода… Право заменить смерть вирой принадлежало князю». Поскольку в статье 1 Русской Правды отражено совсем иное положение (а именно, что ««мужа-убийцу» имеет право убить не «весь народ», а ограниченный круг родственников убитого», да и «право заменить смерть денежным штрафом «за голову» принадлежит не князю, а самим родственникам»), то Гринев находит в этом подтверждение своему выводу об «установлении» Правды в начале XI в. (Гринев 1989. С. 20–42. «Сага об Олаве» – то в переводе М. И. Стеблин-Каменского по «Кругу земному», то в «пересказе», далеком от оригинала).

М. Б. Свердлов высказывает претензию в адрес Зимина, что последний «не учел недоброкачественности использованного перевода, вымышленности использованного эпизода в более позднем варианте саги в «Хеймскрингле» Снорри Стурлусона (1220–1230), тогда как в более древней саге об Олаве Трюггвасоне монаха Одда (1190) его нет, и наконец, особенностей саг как художественных произведений, в значительной мере искажавших фактическую основу, дополнявших ее вымышленными эпизодами и скандинавскими реалиями…» (Свердлов 1988. С. 78–79, примеч. 3). При том, что здесь – одна неточность на другой (у Зимина текст не из «Круга земного», а из «Большой саги об Олаве»; перевод Ст. Сабинина вполне соответствует оригиналу; «Круг земной» датируется не 1220–1230, а ок. 1230 г.; наконец, в саге монаха Одда есть аналогичный сюжет), основная мысль Свердлова абсолютно справедлива. Действительно, нельзя строить выводы такого рода без учета жанровой специфики саг и детального источниковедческого анализа каждого отдельно взятого их сообщения.

Согласно «Истории Норвегии», Олава представили королю, который его усыновил; по «Обзору», месть сочли справедливой, и конунг помиловал Олава; в саге Одда – юному О лаву дали отряд, сами пошли с ним и сочли удар его славным; а в «Круге земном» и «Большой саге» – конунг, чтобы избежать столкновения между народом, желающим мести по закону о неприкосновенности мира, и отрядом, вызванным княгиней, назначил виру, а княгиня заплатила.

В своде королевских саг «Гнилая кожа» содержится аналогичный рассказ из детства будущего норвежского конунга Магнуса Доброго. Действие вновь происходит в Гардарики, только относится к несколько более позднему времени. Согласно целому ряду источников, конунг Олав Харальдссон (Святой), покидая Гардарики, где он несколько месяцев пользовался гостеприимством конунга Ярицлейва (князя Ярослава Мудрого) и его жены Ингигерд, оставляет им на воспитание своего малолетнего сына Магнуса. Это известие датируется концом 1029 г., и Магнусу к этому времени – около шести лет (дата его рождения, согласно исландским анналам, – 1023 или 1024 г.). «Гнилая кожа» и «Хульда» (XIV в.), однако, содержат противоречащий всем остальным источникам (явно вымышленный, как полагает Е. А. Рыдзевская) рассказ о ссоре между Ярицлейвом и Ингигерд и о примирении, достигнутом лишь в результате приглашения для воспитания при дворе Ярицлейва («потому что… тот ниже, кто воспитывает ребенка другого,» – говорит Ингигерд) незаконного сына конунга Олава – Магнуса. Непосредственно за сообщением о том, что Магнус, с согласия его отца, был доставлен в Гардарики и был воспитан у конунга Ярицлейва среди дружины и с не меньшей любовью, чем их (Ярослава и Ингигерд) сыновья, следует в «Гнилой коже», равно как и в восходящей к ней «Хульде», рассказ о том, как юный Магнус, любивший забавляться в палатах конунга, как-то раз, желая отомстить обидевшему его дружиннику, нанес ему смертельный удар маленьким топориком и как конунг заплатил за него виру (см. Главу 7, § 7.2: текст Msk, 3–5; см. также: Джаксон 1994в).