Исландские пряди

После этого он отвел его к себе на двор, в коровник. Там он вытащил охапку сена из стога и освободив в нем место, устроил укрытие понадежнее. А когда Гуннар забрался в стог, Свейнки принялся суетиться тут же. Вскоре возвращается Торкель и направляется прямиком в хлев.

Свейнки спросил, что его привело на этот раз, и «неужто он опять собирается все обыскивать».

Торкель отвечал, что не знает, к какой уловке они прибегли, однако сказал, что ему не хотелось бы учинять над ним расправу, не удостоверившись в его вине.

Свейнки отвечает:

— Надо думать, ты не остановишься перед тем, чтобы убить меня безо всякой причины, даже если все сочтут это слишком поспешным шагом. Только прежде чем я буду лежать бездыханным на траве, я попытаюсь сам захватить этого человека.

На этом они расстаются, и те уезжают прочь[1834].

Свейнки сказал тогда:

— Пора нам опять уходить. Пойдем вниз к морю по тропам, которыми ходит скотина.

А когда они спустились вниз к морю, Свейнки сказал:

— Видишь, тот островок вдалеке от берега? До него и здоровому-то не скоро доплыть, а ты ранен, так что для тебя это еще большее испытание. Я хочу, чтобы ты поплыл на этот остров, если ты сам решишь, что выдержишь, но для этого тебе придется собрать все свои силы. А я последую туда за тобой, когда минует опасность.

Гуннар сказал, что Свейнки хорошо о нем заботился, — «и мне нелегко будет отплатить тебе за помощь. Я думаю, надо мне рискнуть и поплыть на остров, хотя это и далековато».

И вот Гуннар плывет на остров, прихватив с собою все свое оружие, и добирается туда благополучно, только сильно окоченев. Там он ложится, зарывается в сухие водоросли и так спасается от холода.

А когда Свейнки убедился в том, что Торкель убрался восвояси, он садится в лодку, берется за весла, плывет на островок, встречается с Гуннаром и говорит, что пришло время помочь ему. Гуннар был так изможден, что едва мог ходить. Свейнки перевез его к себе домой и тот провел там несколько ночей и отдохнул.

Тогда Свейнки сказал:

— Тебе нельзя здесь долго оставаться, поскольку я не уверен, что тут ты будешь в безопасности. А потому я хочу отправить тебя к Хельги сыну Асбьёрна, моему другу[1835]. Я считаю, что ты должен прийти туда глубокой ночью и подойти к той двери, что находится в северной части дома, потому что Хельги спит там, и у тех, кто приходит к нему за помощью, в обычае стучаться в эту дверь. Тогда он сам подойдет к двери[1836], и это случалось уже не раз.

Затем Свейнки показал Гуннару дорогу и объяснил, куда идти, и на этом они расстались.

Гуннар шел, пока не добрался до Узкого Мыса[1837]. Там тогда жил Хельги. Гуннар постучал в дверь на северной стороне дома, где спал Хельги.

Хельги проснулся и сказал:

— Кого бы там ни принесло, он, должно быть, ищет крова.

Хельги сам идет к дверям, и они приветствуют друг друга. Гуннар рассказывает ему о своем деле и передает то, что ему поручил сказать Свейнки, вместе с доказательствами правдивости своего рассказа.

Хельги отвечает:

— Не обделен заботой тот, о ком печется Свейнки. Я не был бы готов принять тебя, поскольку уж слишком по-разному мы с тобой смотрим на это дело. Однако я многим обязан Свейнки, а поэтому отправляйся-ка ты в мою клеть.

Гуннар провел там зиму, ни в чем не нуждаясь.

6

Следующей весной Хельги сын Асбьёрна собрался в поездку по фьорду и прежде, чем уехать из дома, сказал Тордис, своей жене:

— Может статься, — говорит Хельги, — что наши с тобою добрые отношения будут теперь зависеть от того, могу ли я доверить тебе Гуннара на то время, что буду в отъезде[1838].

Она отвечала, что не проверишь — не узнаешь. После этого Хельги уехал из дома.

Рассказывается, что однажды вечером ко двору на Узком Мысе прибыли всадники, было их двенадцать человек. Тордис хозяйка вышла к ним навстречу вместе со своими домочадцами. Это приехал Бьярни сын Бродд-Хельги, ее брат. Она приглашает их всех погостить.

— Спасибо за приглашение, — говорит Бьярни, — только, по правде говоря, я приехал сюда за тем, что ищу Гуннара Убийцу Тидранди, который сразил нашего родича и побратима. Мне сказали, что он может скрываться здесь в клети, и мы взломаем ее, если ты не пожелаешь сама ее отпереть.

Тордис отвечает:

— Не дело начинать с угроз, брат, когда ты и без того можешь добиться своего. Оставайся здесь ночевать, и это будет по-родственному. Я и сама так любила Тидранди, что, по мне, чем раньше он будет отомщен, тем лучше. Хельги, мой муж, оттого-то и был со мною начеку всю зиму, что знал, что я желаю Гуннару смерти. А теперь мы с тобой позаботимся об этом прежде, чем ты уедешь отсюда.

Бьярни и его спутники спешились и остались там на ночь. А Тордис тем временем послала двух человек по округе созывать к себе людей на подмогу. К утру туда явились три десятка человек, ее соседей и друзей Хельги. Утром Бьярни оделся и сказал, что желает теперь, чтобы его сестра выдала им Гуннара.

Тордис отвечает: