Исландские пряди

Гейррёд спрашивает Гудмунда, не желает ли тот побороться. Тот отвечает, что не станет отказываться, хотя и не делал этого прежде. Тогда конунг велит Агди ярлу отомстить за своих людей. Тот отвечает, что давно уже перестал участвовать в поединках, однако говорит, что пускай конунг решает. Затем они разделись. Торстейн подумал, что ему никогда не доводилось видеть более отталкивающего торса, чем у Агди, — был он синий, точно Хель[720]. Гудмунд поднялся ему навстречу, его кожа была бела. Агди ярл набросился на него и с такой силой стиснул ему бока своими ручищими, что достал до самых костей, и они принялись бороться, передвигаясь по всей палате. А когда они оказались у того места, где стоял Торстейн, Гудмунд улучил момент, развернул ярла и сделал бросок через бедро, думая уложить его. Торстейн бросился под ноги ярлу, и тот свалился носом вниз. Так он сломал свой подлый нос и в придачу к нему четыре зуба. Ярл поднялся и сказал:

— Старики всегда падают неуклюже, но всего хуже, когда трое[721] нападают на одного.

После этого все оделись.

8

Вслед за тем конунг и все, кто там был, пошли к столу. Агди ярл и его люди говорили, что, похоже, тут не обошлось без обмана:

— Недаром всякий раз, как я оказываюсь среди них, меня бросает в жар[722].

— Подождем, — говорит конунг, — пока не появится тот, кто сможет нам это разъяснить.

И вот люди принимаются пировать. Тут в палату вносят два рога, владельцем которых был Агди ярл. Это были большие сокровища, и они были прозваны Хвитингами[723]. Оба рога были длиною в два локтя и украшены золотом.

Конунг пустил оба рога вкруговую вдоль скамей:

— Каждый должен осушить рог с одного глотка, а если кто не сможет, пусть уплатит виночерпию эйрир[724] серебра.

Никому, кроме богатырей, это было не под силу, однако Торстейн позаботился о том, чтобы спутникам Гудмунда не пришлось платить штраф.

Люди пили и веселились остаток дня, а вечером пошли спать. Гудмунд поблагодарил Торстейна за то, что он хорошо подсобил им. Торстейн спросил, когда закончится пир.

— Утром мои люди должны будут уехать, — говорит Гудмунд, — и я знаю, что теперь-то уж конунг попытается взять верх. Станут показывать ценные вещи, и тогда конунг прикажет внести свой большой рог, что был прозван Добрым Гримом. Это величайшее сокровище, оно украшено золотом и к тому же наделено колдовской силой. На остром конце этого рога человечья голова из плоти и со ртом, так что она беседует с людьми, предсказывая, что должно произойти, и предупреждает, если их подстерегает какая-нибудь опасность[725]. Нас ждет смерть, если конунг узнает, что среди нас крещеный человек, а потому нам не следует скупиться на подарки Гриму.

Торстейн ответил на это, что Грим скажет не больше, чем будет угодно Олаву конунгу:

— Сдается мне, что Гейррёду недолго осталось жить. И я думаю, впредь вам следует слушаться моих советов. Завтра я намерен показаться им.

Те сказали, что это рискованное решение. Торстейн ответил, что Гейррёд желает им смерти:

— Что еще ты мне можешь рассказать о Добром Гриме?

— Надо сказать, что под изгибом его может встать во весь рост обычный человек, отверстие же над его ободом шириной в локоть. Тот из них, кто больше всех остальных знает толк в выпивке, способен зараз отпить из него не глубже обода, и только конунг может осушить его с одного глотка. Каждый обязан поднести Гриму что-нибудь ценное, однако сам он считает, что для него нет большей чести, чем если его опорожнят с первого разу. И я знаю, что мне предстоит испить из него первым, но ни одному человеку не под силу осушить его[726].

Торстейн сказал:

— Тебе следует надеть мою рубаху, и тогда ничто не причинит тебе вреда, даже если в питье будет подмешан яд. Сними с головы корону, отдай ее Доброму Гриму и шепни ему на ухо, что ты намерен воздавать ему гораздо большие почести, чем Гейррёд, а потом прикинься, будто пьешь. В роге может оказаться яд, так что вылей его себе под рубаху, и он тебе ничего не сделает. А когда с возлияниями будет покончено, отошли своих людей прочь.

Гудмунд сказал, что пускай будет так, как он советует:

— Если Гейррёд умрет, мне достанется весь Ётунхейм, но ежели он останется в живых, нам придет конец.

После этого они проспали всю ночь.

9

С утра пораньше они встали и оделись. Тут к ним является Гейррёд конунг и предлагает им выпить на прощание. Они так и сделали. Сперва все пили из рогов Хвитингов, а после из мерных кубков. Потом выпили за Тора и Одина, и вслед за тем в палату было принесено множество всяких музыкальных снарядов и два человека ростом пониже Торстейна внесли Доброго Грима. Все вскочили на ноги и пали перед ним на колени. Грим хмурился.

Гейррёд сказал, обращаясь к Гудмунду:

— Возьми Доброго Грима и выпей, и этим ты подкрепишь свою клятву.

Гудмунд подошел к Гриму, снял с себя золотую корону, возложил ее на него и сказал ему на ухо то, что ему велел Торстейн. Затем он вылил рог себе под рубаху, а был в нем яд. Он объявил, что выпил за Гейррёда конунга, и поцеловал острый конец рога. Потом он отдал Грима, и тот улыбался.