Испанка. История самой смертоносной пандемии

Красный Крест работал и в крупнейших городах, и в крошечных деревушках. Деятели АКК сумели донести до граждан, что участвовать в делах организации — это значит участвовать в великом крестовом походе за цивилизацию, и в первую очередь за американскую цивилизацию. Красный Крест прибегал и к тонким приемам, и к открытому социальному давлению, но никого ни к чему не принуждал открыто. Для начала сотрудники АКК находили наиболее известного и влиятельного в городе человека — того, кому жители едва ли могли в чем-либо отказать, — и просили его занять пост председателя местного отделения Красного Креста. Его уговаривали, рассказывали ему, как важна будет его роль в войне, как он нужен стране. И практически всегда этот человек соглашался. Помимо этого, Красный Крест обращался к известным в городе женщинам (главам женских «обществ», женам состоятельных граждан) с просьбой занять пост главы местного женского вспомогательного отделения АКК. В Филадельфии на эту роль согласилась Элизабет Мартин, основавшая первое в стране садоводческое общество (а ее семья пользовалась в городе большим авторитетом, равно как и семья ее мужа, известного судьи). В округе Хаскелл — а «общественная жизнь» существовала и в маленьких городках — председателем местного женского отделения Красного Креста стала жена все того же Лоринга Майнера, дочь крупнейшего в Канзасе землевладельца.

В 1918 г. в рядах Американского Красного Креста насчитывалось 30 миллионов человек — из 105 миллионов населения. 8 миллионов американцев, почти 8 % населения, работали на предприятиях местных отделений. (В Первую мировую у АКК было больше волонтеров, чем во время Второй мировой, хотя население выросло на 30 %.) Женщины составляли подавляющее большинство среди волонтеров, при этом они работали еще и на фабриках. У каждого отделения была своя квота на производство, и каждое отделение старалось в нее уложиться. Отделения Красного Креста произвели миллионы свитеров, миллионы одеял, миллионы пар носков. Они делали мебель. Они делали все, что от них требовалось, — и делали хорошо. Когда Федеральное продовольственное управление объявило, что косточки персиков, чернослива, фиников, слив, абрикосов, оливок и вишен нужны для производства угольных противогазов, пресса сообщила: «Кондитеры и рестораторы во многих городах в патриотическом порыве начали продавать фрукты и орехи по себестоимости при условии, что покупатели вернут косточки и скорлупки… Каждый американец, каждая американка, каждый ребенок — все, у кого в армии родственники или друзья, обязаны считать своим личным долгом обеспечение армии достаточным количеством угля для производства противогазов»[227]. Красный Крест по всей стране собрал тысячи тонн фруктовых косточек — так много, что армия попросила прекратить сбор.

Писатель и главный редактор The New Yorker Уильям Максвелл, выросший в Линкольне (штат Иллинойс), вспоминал: «Мама ходила крутить бинты для солдат. Она одевалась в белое, а на голову надевала что-то вроде кухонного полотенца с красным крестом. А мы, школьники, собирали косточки чернослива, которые шли на производство угля для противогазов, и понимали, что наш город тоже по-своему воюет. Мы чувствовали, что принимаем активное участие в войне»[228].

Война постепенно захватила всю нацию. Призывной возраст вначале был ограничен — с 21 до 30 лет, но впоследствии его увеличили (с 18 до 45 лет). Но даже после этого власти объявили, что все мужчины, подходящие по возрасту, будут призваны в армию в течение года. Все мужчины. Так и было сказано.

Кроме того, армии было нужно по меньшей мере 100 тысяч офицеров. Подготовкой офицеров должен был заняться особый Студенческий армейский тренировочный корпус: предполагалось, что в него будут отбирать добровольцев с немедленным зачислением на действительную военную службу.

В мае 1918 г. военный министр Ньютон Бейкер разослал письма президентам всех учебных заведений университетского уровня — от Гарварда в Массачусетсе до Северного Тихоокеанского стоматологического колледжа в Портленде (штат Орегон). Он не просил о сотрудничестве. И уж тем более он не просил разрешения. Он просто информировал: «Военное обучение под руководством офицеров и сержантов будет проводиться во всех учебных учреждениях (от колледжа и выше), в которых обучаются не менее 100 студентов-мужчин… Всех студентов старше 18 лет будут убеждать вступать в армию… Руководитель-офицер обеспечит соблюдение военной дисциплины»[229].