Испанская дочь

Он с граблями прошелся по сараю взад-вперед, хорошенько, от одного угла к другому поворошив зерна. «Быть может, чтобы Мартина разговорить, стоит угостить его выпивкой?» – мелькнуло у меня в голове. Я тоже ступила под сень сушильни, вдохнула аромат зерен… и от их запаха мне сделалось нехорошо. Он сразу всколыхнул во мне воспоминание, вернув меня мысленно на корабль. Именно так пахло от злодея, убившего Кристобаля.

Я схватилась за деревянную стойку.

– С вами все хорошо? – спросил Мартин.

– Да, конечно. Мне просто вспомнился тот дом, что мы давеча видели. Тот, что сгорел в пожаре. Вы говорили, что сын у них выжил. Он что, работал здесь?

– Да, а что? Почему он вас так интересует?

Я немного поколебалась с ответом.

– Видите ли, на корабле, на который мы сели на Кубе, я видел мужчину с такими же шрамами от ожогов, как вы упоминали.

Я проследила за его реакцией на мои слова. У Мартина напрягся подбородок. Не он ли все-таки послал ко мне убийцу?

– Должно быть, это совпадение, – молвил он.

– Почему? Этот человек что, по-прежнему здесь?

– Нет, он уехал некоторое время назад. Но ему было бы не на что ехать на Кубу. И к тому же незачем.

«Незачем? Ха! Чтобы убить человека – вот зачем!»

– А почему он вообще уволился с плантации? – спросила я.

– Не знаю. После случившегося они с матерью перебрались жить в Винсес. Мы с тех пор с ним редко виделись.

– А его мать все так же там живет?

– Думаю, да, – пожал плечами Мартин.

Мне ужасно хотелось узнать их имена, но, спроси я о том у Мартина, это выглядело бы весьма подозрительно.

Раздавшийся снаружи топот копыт возвестил о чьем-то приезде. Я выглянула из сушильни наружу. Прямо напротив выхода из сарая остановился всадник в белой пиджачной паре и широкой соломенной шляпе. Мартин за спиной у меня простонал.

Человек, сидевший на соловой лошади[37], хлопнул в ладоши:

– Мартин Сабатер! А ну, выходи, чтоб я тебя видел!

– Какого дьявола тебе от меня надо?

С десяток рабочих собрались вокруг посмотреть, что будет дальше.

Всадник потряс листком бумаги:

– Это что, донья Анхелика решила со мною судиться?! Наслушалась глупостей от своего папаши?

– Я к этому не имею никакого отношения, дель Рио. Обсуди это с ней!

– Так я и поверил, что ты тут ни при чем! Ты управляешь этой чертовой плантацией!

– Донье Анхелике не нужно ничьих указаний. Она делает то, что сама считает нужным. Уж тебе-то это известно лучше, чем кому другому!

– Уж помолчал бы, Сабатер! – Со вздернутым подбородком и коротко подстриженными усиками этот господин выглядел весьма самонадеянно. – Если тебе мне нечего ответить, то буду говорить с ней лично!

Он натянул поводья и, развернув своего паломино, умчался.

– Да чтоб тебя! – Мартин устремился туда, где стоял его мерин, и молниеносным движением взлетел ему на спину.

Будь у меня хоть доля его умения общаться с лошадьми, я бы, разумеется, последовала за ним, порядком заинтригованная этой перепалкой с незнакомцем. Но мне вовсе не хотелось свернуть себе сегодня шею.

Вместо этого я неспешно побрела к Паче, стараясь обходить кучки навоза и лужи от вчерашнего дождя. Навстречу мне попался работник, толкающий впереди себя тележку, – тот самый мужичок, похожий на пещерного человека, что вчера вытряхивал из плодов какао зерна. На плантации его называли «дон Пепе». Вытащив из кармана несколько монет, я протянула их работнику:

– А кто такой – тот человек на лошади?

Мужик почесал бороду, поглядел на монеты.

– Фернандо дель Рио. Хозяин соседнего имения.

– Похоже, они не очень-то ладят с доном Мартином.

– Ох, не то слово. Они друг друга ненавидят. Да здесь, скажу я, никто не любит дона Фернандо. Хозяева вечно лаются из-за клочка земли у ручья.

– А-а, так вот, значит, насчет чего их тяжба!

Дон Пепе пожал плечами и покатил тележку дальше.

– Погоди-ка, – остановила я его опять. – А как звали того, кто жил с семьей в том доме, что сгорел в прошлом году?

– Бригадира-то?

Я кивнула.

Мужик сдвинул назад шляпу и стал чесать уже редеющую макушку. Тяжело вздохнув, я достала еще несколько монет и дала ему.

– Его звали Педро Дуарте.

– А как зовут его сына?

– Франко.

Итак, Франко Дуарте. Это имя мне не показалось знакомым.

– А мать?

– Донья Соледад. Она известная всему городу curandera[38]. Любого в Винсесе спроси – и тебе скажут, как ее найти.

– И еще кое-что…

Работник снова зыркнул на меня алчным взглядом.

– А отчего их дом сгорел? – Я положила еще немного денег на его мозолистую ладонь.

– Отчего – никто не знает. Но одно несомненно: что это было неслучайно.

Он снова взялся за тележку.

– Подожди, а почему ты так говоришь? Как ты можешь это знать?

Дон Пепе хотел было что-то мне сказать, но тут поблизости от нас остановился другой работник.

– Хорошего дня вам, сеньор, – сказал мой информатор и торопливо двинулся прочь.

* * *

Ночью я проснулась от легкого щекотания по лицу. Не открывая глаз, я потерла пальцами лоб – и тут же почувствовала рукой что-то прохладное и гладкое. Смахнув это в сторону, я поскорее зажгла на тумбочке газовую лампу.