Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

Объединение земель Испании и Габсбургов – это последнее, чего могли желать Фердинанд и Изабелла, но теперь оно становилось неизбежным. Когда в ноябре 1504 года Изабелла умирала, она с горечью сознавала, что правление ее любимой Кастилией переходит к ее психически неуравновешенной дочери и бездарному зятю, который об Испании ничего не знал и не хотел знать. Так внешняя политика Фердинанда, начавшаяся с попытки заручиться союзниками в борьбе с Францией, окончилась переходом испанского трона в руки иноземной династии.

Австрийские преемники

Двенадцать лет, отделявшие смерть Изабеллы в 1504 году от смерти ее супруга в 1516 году, непостижимы, если смотреть на них только с точки зрения испанской истории. С момента смерти Изабеллы судьба Испании оказалась тесно связана с событиями при дворе Бургундии, где Хуана и эрцгерцог Филипп дожидались получения своего испанского наследства. Год за годом наблюдалось постоянное движение между Кастилией и Нидерландами – движение охотников за теплыми местами, секретных агентов и прочих участников жалкой драмы, исход которой определял будущее Испании.

Сам Фердинанд, хотя и не всегда был главным действующим лицом, никогда не покидал сцены. По завещанию своей жены Старый Каталонец, как называли его враги, оказался в незавидном положении. Он был лишен права называться королем Кастилии, но ему милостиво разрешили править страной в отсутствие новой «королевы-владетельницы» Хуаны, или, в случае ее нежелания править, до тех пор, пока сыну Карлу не исполнится двадцать лет. Фердинанд с трудом мирился с положением временного управляющего, и, хотя в письмах Старый Каталонец изъявлял готовность предоставить Филиппу статус короля, он не преминул отчеканить кастильские монеты с надписью «Фердинанд и Хуана – король и королева Кастилии, Леона и Арагона». Но хотя Филипп был нерешителен почти во всех своих решениях, он не собирался позволять, чтобы его по умолчанию лишили наследства. Кроме того, он мог рассчитывать на поддержку многих представителей кастильской знати, ненавидевших Фердинанда, сильного правителя и каталонца, и надеявшихся дождаться, когда его сменит сговорчивый Филипп. Эти люди имели влиятельных союзников при дворе Бургундии, способных оказать давление и подтолкнуть эрцгерцога в нужном направлении. После замужества Хуаны при дворе Бургундии обосновались такие члены влиятельных испанских семейств, как ее фрейлина Мария Мануэль, чей брат Хуан Мануэль, благодаря своему родству со знатнейшими испанскими фамилиями Кордова, Сильва и Мендоса, играл роль посредника между советниками Филиппа Бургундского и кастильскими грандами.

Однако, хотя аристократы активно интриговали с целью передачи реальной власти Филиппу и Хуане, была и другая, возможно, даже более могущественная сила, работавшая на более тесное объединение Кастилии и бургундских владений Габсбургов. В результате развития кастильской торговли шерстью возникла взаимозависимость между экономиками Кастилии и Нидерландов. Действительно, к середине XVI века почти половина испанского экспорта приходилась на Нидерланды, которые, в свою очередь, отправляли треть своего экспорта в Испанию. Открытие Индий сделали связи с испанцами еще более ценными для нидерландских купцов, поскольку теперь к традиционному испанскому экспорту шерсти, вина и масла добавились продукты из колоний и американское серебро. Таким образом, экономические интересы в соединении с амбициями аристократов породили движение, стремившееся к более тесным связям с Испанией.