Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

После завершения сессии кортесов Кастилии Карл отправился в Арагонскую корону и 9 мая прибыл в Сарагосу. За семь месяцев, проведенных его двором в Сарагосе, где кортесы оказались гораздо более упрямыми, чем в Вальядолиде, скончался крайне непопулярный великий канцлер Жан Саваж, и его заменили на более космополитичную фигуру Меркурино Гаттинара. Этой замене предшествовали несколько месяцев, полностью изменивших положение Карла. В январе 1519 года по дороге в Барселону Карл получил известие о кончине своего деда Максимилиана, и через пять месяцев после долгих интриг и траты огромных денег он был избран императором, заняв трон деда. Гаттинара – человек, чье широкое имперское видение было предопределено его космополитичным воспитанием, знакомством с политическими сочинениями Данте и, самое главное, стремлением к respublica Christiana, оказался полностью готовым к таким переменам. Теперь к Карлу больше не обращались «su Alteza» («ваше высочество»), а только «S.C.C.R. Magestad» (Sacra, Cesarea, Catolica, Real Magestad). Герцог Бургундский, король Кастилии и Леона, король Арагона и граф Барселонский добавил к впечатляющему списку своих титулов самый впечатляющий из всех – император Священной Римской империи.

То, что Карла избрали императором, неизбежно изменило отношение его испанских подданных. Это сильно повысило его престиж, открыло новые неожиданные горизонты, которые каталонцы – как результат того, что на тот момент он находился среди них, – вероятно, осознали первыми. Сам Карл менялся и, наконец, начинал обретать собственное лицо. Вероятно, у него установились более простые отношения с его каталонскими подданными, чем с крайне подозрительными кастильцами, и Барселона эти шесть месяцев упивалась положением столицы империи. Если иноземный правитель и имел очевидные недостатки, то теперь впереди, хотя и мельком, уже просматривались возможные преимущества.

Однако именно недостатки произвели наибольшее впечатление на кастильцев, когда Карл спешно проехал через Кастилию, чтобы в январе 1520 года отплыть в Англию и Германию. Если король Кастилии должен был стать еще и императором Священной империи, то для Кастилии это, вероятно, имело серьезные последствия. Во-первых, это влекло за собой длительные периоды королевского абсентеизма, во-вторых – неизбежное повышение налогов для финансирования возросших потребностей короля. Сразу же после объявления о избрании Карла послышались голоса протеста против его предстоящего отъезда. Протесты прозвучали из Толедо, которому, по причинам не до конца понятным, предстояло стать главным источником проблем на ближайшие два года. Почему-то именно в этом городе с наибольшей силой проявились все существовавшие в Кастилии конфликты и противоречия, делая его блестящим примером постоянной взаимосвязи локальных и общенациональных событий.

Подобно Кордове, Севилье и другим большим городам Кастилии и Андалусии, Толедо раздирала вражда знатных дворянских семейств, соперничество которых уходило корнями далеко в прошлое. Естественно, что в период гражданской войны XV века соперничающие семейства принадлежали к противоборствующим лагерям. Такое же положение сохранилось во время столкновений, последовавших за смертью Изабеллы. Толедо был поделен на две основные фракции: Айала под предводительством графа Фуэнсалида-и-Рибера, возглавляемую доном Хуаном де Риберой. Рибера в 1504 году поддержали Фердинанда, в то время как Айала связали свою судьбу с эрцгерцогом Филиппом. После его приезда в Кастилию они получили должное вознаграждение в виде назначения Эрнандо де Авалоса на должность коррехидора в Херес де ла Фронтера, но после внезапной смерти Филиппа Авалос лишился этой должности. До 1516 года Рибера были на подъеме, но после смерти Фердинанда судьбы соперничающих семейств снова поменялись, и Сиснерос восстановил Авалоса в должности. Однако триумф фракции Айала оказался недолгим, поскольку она пала жертвой новой политической вражды, возникшей при режиме Сиснероса в 1516–1517 годах. Как бывшим сторонникам эрцгерцога Филиппа, Айала было логично ожидать, что после приезда в Испанию его сына Карла они останутся в фаворе, но отношения между группировкой Сиснероса и фламандскими советниками Карла были настолько плохи, что Шевре снял с должностей многих сторонников кардинала, включая злосчастного Эрнандо де Авалоса.

К 1519 году роли странным образом поменялись. Рибера, будучи давними союзниками Фердинанда против габсбургского преемника, теперь сами поддержали режим Шевре и стали преданными сторонниками династии, которой не доверяли прежде. Айала разочаровало отношение династии, изначально ими поддержанной, и они открыто встали на сторону антифламандской партии кастильских националистов, символом которой был кардинал Сиснерос.