Испанский рассвет

Казалось мне, что завтра не наступит.
Воспоминанья, думал, мой удел.
И дух потух – поддался он сомненьям,
О жизни нить споткнулся, не взлетел.
О солнца свет, не береди мне душу,
Играя лучиком в приливный час.
Нам не дано узнать, что будет дальше.
Мы по волнам плывем, как в первый раз.

Слова улетели, исчезнув над морем, а Бакстер почувствовал, как кто-то взял его за вторую руку. Он посмотрел направо и вздрогнул, никого там не обнаружив. Однако кто-то рядом был. И он знал, кто. Ладонь Софии обладала той же физической осязаемостью, что и ладонь Мии. Они снова были вместе. В это мгновение Бакстер понял – произошедшее с ним и с Мией каким-то образом ее рук дело. Это София устроила так, чтобы они получили письмо от «23эндМи». Хорошая работа, Софи. И похоже, он уже догадывался, ради чего она все затеяла.

Во-первых, София вернула ему музыку. Бакстер чувствовал, как она звучит внутри, раскрываясь вихрем мелодий, так хорошо знакомым ему по прошлой жизни. Может быть, и не было ничего плохого в том, что он с парнями пошел за мечтой, не свернув с дороги даже после знакомства с Софией. Таково было и ее желание. От нас в жизни ничего не зависит. Смерть жены не означала, что все предыдущие его решения были неправильными и не была наказанием за эгоистические поступки. Трагическая встреча с убийцей может произойти в жизни любого человека.

Бакстер почувствовал, как по коже побежали мурашки – прикосновения рук Софии и Мии заставили его сердце трепетать. Он буквально купался в их любви. Подарив Бакстеру и Мии это путешествие, София не только показала, что в ее смерти не было его вины, и не только дала разрешение вернуться к музыке, но и велела ему жить.

Альма коснулась руки Мии и побежала вдоль кромки воды, перепрыгивая лужицы, в которых мелкие рыбешки и креветки ждали прилива, чтобы вернуться в море.

С довольной улыбкой, сила которой могла раздвинуть воды океана, Мия побежала за ней. Она заливалась звонким смехом и кричала Альме вслед:

– Ну держись!

Бакстер повернулся к Эстер, чьи с проседью волосы развевались на ветру.

– Мне сегодня потребуется ваша помощь в одном вопросе. Может быть, я не имею права обращаться с такой просьбой… Но давайте вместе все расскажем Мии.

– Что расскажем? Кому расскажем? – У нее были все основания задавать подобные вопросы. Секретов стало так много, что требовалось уточнение.

– Давайте вместе расскажем Мии о вашей болезни… если… – Бакстер поднял руку, – если вы не против. – Он не хотел настаивать.

Эстер посмотрела на горизонт и кивнула, словно его просьба не стала для нее неожиданностью.

– Может, вам тоже стоит избавиться от груза, который вас тяготит? Рассказать Альме о записи, о краже денег? Простите, что лезу вроде бы не в свое дело, но мы очень похожи – очень любим своих детей и всячески пытаемся их защитить. Решили продавать – продавайте. Соглашайтесь на предложение, только…

– Я согласилась на предложение сегодня утром, – оборвала она его.

Бакстера словно ударили в солнечное сплетение, причинив острую боль, хотя новость была ожидаема.

– А как же правда? Я не могу смотреть Альме в глаза, зная, что́ вы от нее скрываете. Прошу, подумайте над моими словами. Она имеет право на правду.

Эстер медленно вдохнула соленый воздух.

– Сегодня я им все расскажу.

Бакстер сразу почувствовал облегчение.

– Точно?

– Я долго думала после нашего вчерашнего разговора. Моя ложь зашла слишком далеко.

– Понимаю. – Он приобнял ее за талию и притянул к себе. – Никто ведь нам не обещал, что будет легко?

– Так и есть, – прошептала Эстер.

Он даже боялся представить, что ей пришлось пережить за последнее время.

– София вас очень любила бы, мне кажется. И не только потому, что вы ее мать. Она любила бы вас за ваши качества: за отношение к Мии, за готовность сражаться за своих детей.

– Я скучаю по Софии каждый день, хотя и не знала ее.

– Вполне объяснимо. Связь матери с ребенком зарождается, когда малыш находится у нее во чреве, а не когда он делает первый вдох. И я не сомневаюсь, что такая же крепкая нить связывает вас с Рудольфо, несмотря на все его проступки.

Не скрывая своей боли, Эстер кивнула. Правда была суровой, и признание требовало мужества.

– Я потеряла Софию. Потеряла мужа. – Еще чуть-чуть, и она лишится самообладания. – Я не могу потерять единственного сына. Просто не могу.

Бакстер обнял ее крепче, не зная, что ответить. Он не стал навязывать Эстер свою точку зрения, а просто поцеловал ее в макушку.

– Есть в воде какая-то тайна. Словно она знает ответы на все вопросы, – вздохнула Эстер. – Иногда ответы прячутся среди волн, но рано или поздно всплывают на поверхность.

– Знакомое чувство.