Испанский садовник. Древо Иуды

– Спасибо вам, дорогая Кэти. Итак, теперь я могу сообщить вам со всем смирением, что я довольно состоятельный человек. Простите, что не могу подобрать менее грубые слова, но фактически я неприлично, прискорбно богат – и никогда прежде я этому так не радовался, как сейчас, потому что я могу многое сделать для вас. Нет, пожалуйста… – Он снова поднял руку. – Вы должны позволить мне договорить. – После паузы он продолжил, перейдя на серьезный лад: – Я одинокий человек, Кэти. Мой брак оказался несчастливым… Говоря прямо, это была трагедия. Моя бедная супруга годами была заперта в учреждении для душевнобольных, где и умерла. Детей у меня нет, как нет никого, о ком я мог бы заботиться. Всю свою жизнь я много работал. Потом довольно рано ушел на покой, и теперь у меня в избытке свободного времени и больше материальных благ, чем мне нужно или чем я заслуживаю. – Он опять помолчал. – Вы уже слышали от меня, что я в величайшем долгу перед вашей семьей – не спрашивайте почему, иначе мне придется вспомнить о своей некрасивой и неблагодарной юности. Скажу лишь одно: я должен оплатить этот долг и хочу сделать это, заботясь о ваших интересах. Я вытащу вас из этой серой среды, подарю подходящее окружение и все то, что вы заслуживаете. У вас будет богатая, насыщенная жизнь. О праздности, разумеется, речи не идет, а так как у вас гуманные идеалы, то вы сможете осуществить их при моем содействии, с теми ресурсами, что я предоставлю в ваше распоряжение.

Пока он говорил, она смотрела на него с растущим волнением, а теперь, когда он умолк, потупила взгляд и довольно долго хранила молчание. Наконец она сказала:

– Вы очень добры. Но это невозможно.

– Невозможно?

Она опустила голову.

– Почему? – настойчиво спросил он.

Снова наступила тишина.

– Вы, наверное, забыли… но в тот первый день я сказала вам, что собираюсь оставить эту работу ради чего-то лучшего. В конце следующего месяца я уезжаю в Анголу… чтобы работать с дядей Уилли в миссии.

– О нет! – громко воскликнул он, потрясенный.

– Но это так. – Слабо улыбнувшись, она подняла глаза и встретилась с его взглядом. – Седьмого числа следующего месяца дядя Уилли возвращается домой, чтобы забрать меня. Мы вылетим вместе двадцать восьмого.

– И на сколько вы там останетесь? – отупело спросил он.

– Навсегда, – просто ответила она. – Вчера я подала заявление об уходе медицинскому инспектору.

В комнате повисла продолжительная тишина. Кэти уезжала – он быстро подсчитал – через пять недель. Новость опустошила его – все надежды рухнули, планы фатальным образом провалились – нет, он не мог смириться. Проекты, хорошо продуманные и взлелеянные, возымели над ним власть – не столько ради нее, сколько ради него самого. Ей предстояло стать его миссией в жизни. И никакой бессмысленной идее вроде желания принести себя в жертву и сгинуть в тропических джунглях этому не помешать. Никогда, никогда. Но тут способность здраво рассуждать начала постепенно к нему возвращаться, и он увидел, что сейчас нельзя противоречить Кэти, иначе он рискует навсегда ее потерять. Он должен дождаться шанса и переубедить ее, а на это требовалось время. Когда Мори заговорил снова, голос его звучал спокойно, с уместным сожалением.

– Для меня это жестокое разочарование, Кэти, фактически удар. Но я вижу, что вы преданы идее миссионерства всей душой.

Она готовилась услышать возражение, а вместо него прозвучало тихое смирение, и глаза ее засияли от благодарности.

– Как хорошо вы меня понимаете.

– Я помогу вам. – Эта мысль, видимо, его приободрила. – Со следующей же почтой Уилли получит пожертвование для миссии – причем солидное. Вам лишь остается дать мне его адрес.

– Ой, конечно-конечно. Не знаю, право, как мне вас благодарить!

– Но это только начало, моя дорогая. Разве я не говорил, как много хочу для вас сделать? И время это докажет. Что касается ближайшего будущего – дайте подумать. Как вы там сказали, когда вернется Уилли?

– Примерно через две недели. А потом через три недели мы уедем обратно.

Мори помолчал, важно сдвинув брови.

– Кажется, придумал, – наконец произнес он. – Раз вы намерены исчезнуть так неожиданно и так скоро, то вполне резонно попросить вас уделить мне немного из оставшегося времени. Кроме того, меня беспокоит ваше здоровье. Вы явно переутомились, и если хотите выдержать тяжелый труд в тропической жаре, то должны устроить себе отдых или, по крайней мере, передышку. Поэтому я предлагаю, чтобы вы воспользовались двумя неделями отпуска, которые вам до сих полагаются, и провели их в моем доме среди гор. Уилли по возвращении присоединится к нам, и хотя вы оба не можете задержаться подольше, мы устроим самое радостное воссоединение в мире!

Пять роковых секунд он думал, что она откажется. Тень удивления и сомнения легла на ее открытое лицо, но сквозь нерешительность пробилась робкая улыбка. То, что он пригласил и Уилли, было счастливым озарением. Но достаточно ли весомо прозвучали его аргументы? В ее взгляде вновь появилось сомнение.

– Это было бы здорово, – медленно произнесла она, – но не слишком ли много беспокойства для вас?