Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга

Ледников откинулся на спинку стула, как бы отъединясь на время от разговора. Градов, профессионально рассудив, что пора менять философский тон беседы, нарочито бесцветным, бюрократическим голосом спросил:

— Господин Елозин, нас интересует, кому предназначается Константиновский рубль, который вам передал антиквар Нагорный?

Елозин явно не ожидал такого вопроса, но натренированный адвокатский ум сориентировался быстро:

— А в чем, собственно, дело? Даже если я что-то приобрел у антиквара Нагорного, это мое личное дело и я не обязан ни перед кем отчитываться.

— Хорошо, что вы не отрицаете сам факт, Сергей Авдеевич, — одобрительно кивнул Ледников. — Тем более что момент предачи снят на видео.

— Ого! А что у вас есть законное право снимать мою личную жизнь? — совершенно по-адвокатски взвился Елозин.

— Да бросьте вы эти свои адвокаткие штучки, — лениво, как от надоедливой мухи, отмахнулся Ледников. — Не до них. Вы все-таки не врубаетесь, Сергей Авдеевич, а ведь уже пора.

— Но я…

Градов перебил его все тем же суконным голосом:

— Еще раз повторяю вопрос: кому предназначается Константиновский рубль, который вам передал антиквар Нагорный?

Елозин недоуменно пожал плечами:

— Не понимаю, почему я должен сообщать вам сведения, касающиеся лишь меня лично!

— Да потому, что вам добра желают, Сергей Авдеевич! — с нажимом произнес Ледников.

— Потому что переданный вам предмет, похищен из одного столичного управления Следственного комитета, где проходит как вещественное доказательство в деле о двойном убийстве, — проинформировал Елозина невозмутимый Градов.

— Ну, вам достаточно? — быстро спросил Ледников. — Или огласить весь список. Там есть и другие весьма впечатляющие вещи. Если Шатунов, на которого вы работаете, окажется причастен к этому делу, мало вам не покажется.

Елозин прикрыл глаза. Кажется, картина стала для него проясняться. Еще немного, еще чуть-чуть…

— Вы хотя бы представляете бэкграунд этой вещи? — наклонился к нему Ледников. — Попробуйте представить, с чем столкнется Шатунов, для которого вы приобретаете эту вещь, когда выяснится, что она связана с холокостом? Что она была изъята во время войны нацистами у польского коллекционера, который потом погиб в гетто?..

— Погодите, — протянул Елозин руку в сторону Ледникова, словно пытаясь защититься от шквала вопросов ладонью.

— Хватит заниматься ерундой! — давил на него Ледников. — Хотите, чтобы вас задержали и составили протокол об изъятии у вас ценной вещи, похищенной у следствия, занимающегося убийством!

— Но ведь я не знал ничего! — вскричал покрывшийся красными пятнами Елозин. — Я просто приобрел вещь для своего клиента у проверенного антиквара! Я даже не знаю, кому она предназначается.

— Ну, Сергей Авдеевич!.. — разочарованно протянул Ледников. — Неужели вы просто шестерка? Мальчик на побегушках?

Но Елозину было не до оскорблений. У него, как он теперь окончательно уразумел, были проблемы куда серьезнее.

— И что же мне теперь делать с этим проклятым рублем? — застонал он.

— Как что? — удивился Ледников. — Вернуть государству.

— Как? Идти в прокуратуру и писать заявление?

— Не надо никаких заявлений, — вмешался Градов. — На данный момент ни вы, ни мы не заинтересованы в каком-либо шуме. Для начала вы сейчас возвращаете монету нам, и будем считать, что первая часть вопроса закрыта.

— А что я скажу…

— Шатунову? — договорил за него Ледников. — Правду. Но не всю, конечно. Вся правда — вещь трудно переваримая для таких господ. У них мозги деформированы большими деньгами. Так вот, скажете своему хозяину, что провели дополнительные изыскания, и выяснили — у монеты очень плохая предыстория. И вам пришлось отказаться от ее приобретения, чтобы не влипнуть в дерьмо. Вот и все.

— Ну, Нагорный! — никак не мог успокоиться Елозин. — Никогда не прощу!

— Простите, господин Елозин. Вы чего-то не поняли, — сурово оборвал его Градов. — Ни о какой мести Нагорному с вашей стороны не может быть и речи! Вы меня поняли?

Елозин закусил губы.

— Еще раз повторяю, скажете вашему хозяину, что провели дополнительные изыскания вместе с Нагорным, — тоном инструктора продолжал Градов. — Более того: Нагорный ни в чем не виноват. Его тоже подставили. Повторяю вам еще раз — никакого шума! Господин Нагорный должен остаться тем, за кого вы его принимали, — солидным антикваром, с которым можно вести дела. Вы меня поняли? Никаких скандалов и разоблачений. Это в ваших же интересах. Вы же не хотите фигурировать в качестве дурачка, которого затянули в грязное дело?

— Господи, какая удача, что мы передали Нагорному только небольшой аванс! — покачал головой Елозин.

— Ну, видите, как все удачно складывается, Сергей Авдеевич, — потрепал его по плечу Ледников. — Да вы везунчик! И знаете, в чем вам больше всего повезло? Что вам встретились такие люди как мы. Все могло бы обернуться для вас куда хуже.

— Может, мне вам еще в ноги поклониться? — огрызнулся Елозин.