Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга

— Да, сама! Она совсем спилась, что вы не понимаете!.. Господи, что вам еще от меня нужно? Ведь я уже на все согласился! Олег Григорьевич сказал…

Нагорный, не договорив, бессильно опустил голову на землю. И опять принялся жалобно стонать.

Ай да, Олег Григорьевич! Ледников невольно усмехнулся. Ай да товарищ Градов! Времени даром не теряет, уже успел обработать и завербовать Нагорного… И даже не поставил в известность. Впрочем, чему тут удивляться? Странно было бы другое, если бы у предприимчивой хищницы Разумовской оказался недалекий и просто покладистый муж. Нет, Разумовская на такого не польстилась бы, уж слишком это противно было ее бурной натуре. Ладно, примем это обстоятельство к сведению. А пока надо выполнить обещанное Сереже Прядко, который втянул Ледникова в эту историю. Надо пользоваться моментом — Нагорный явно уверен, что Ледников работает вместе с Градовым, так что с ним теперь можно разговаривать иначе — как лицо уполномоченное.

Он наклонился к Нагорному и тряхнул его за плечо. Тот вскрикнул от боли, но Ледникову было на это наплевать.

— Кто убил отца девушки из клуба?

— Я просил Граненого только узнать насчет монеты! — взвизгнул от страха Нагорный. — Сказал, чтобы они обыскали квартиру… Но я не хотел убивать! Это все Граненый — он просто маньяк, садист!

— А дочь Верховенцева?

— И ее он! Инсценировал самоубийство, чтобы довести старика до смерти. Что вы меня опять допрашиваете? Я не могу двигаться!.. Я не чувствую ног! Она меня искалечила, сука! Искалечила, тварь! Гадина!

— Где его искать?

— Кого?

— Граненого?

— Вы что издеваетесь!.. Я же все уже рассказал вашим. Его же убили вчера при задержании!..

Кто-то решительно отодвинул Ледникова в сторону — это были врачи «Скорой помощи» с носилками. У догорающей машины, заляпанной пеной, словно снегом, что-то кричали подоспевшие полицейские.

Ледников подумал, что делать ему здесь нечего, роль свидетеля его мало прельщала, и он направился к своей машине.

Что и говорить, Олега Георгиевича Градова он явно недооценил.

Для работы с перспективным агентом Нагорным ему, конечно, был совершенно не нужен связанный с ним уголовник Граненый, за которым череда убийств. Не нужен живой, ибо может потянуть Нагорного за собой. А убитый при задержании, так как оказал сопротивление, очень даже удобен — на него можно списать всю уголовщину, к которой причастен Нагорный. И что тут могут возразить те же Ледников и Прядко?..

Прежде чем завести машину, он набрал номер Апраксиной.

— Это я…

— Что случилось?

— Они разбились — попали в аварию. Марина погибла.

— А он?

— Он?.. А-а… Его везут в больницу.

— Значит, он жив…

— Я могу приехать… Прямо сейчас.

— Не надо. Мне лучше побыть одной.

Глава 32 «Страсти человеческие»

Ну что ж, не надо так не надо. Всю дорогу он думал об этом «А он?» Почему этот вопрос задел и удивил? Потому что она задала его слишком торопливо? После того, как он сказал, что Марина погибла, не последовало практически никакой паузы. В истории сестер Апраксиных ему теперь стали видеться какие-то иные смыслы и мотивы.

Например, кто знает, что там было у Ирины с Нагорным на самом деле… Люди обычно во всем обвиняют мужчин — соблазнил глупую девчонку. Но младшие сестры часто завидуют старшим, им мучительно хочется доказать себе, что и они уже могут привлекать мужчин, и именно мужчин старших сестер, которые еще недавно были предметом поклонения. Когда-то они с Прядко занимались диким убийством — невеста после свадьбы прямо на брачном, что называется, ложе, зарезала жениха, нанеся ему около десяти ран кухонным ножом. Оказалось, жених был раньше мужем ее старшей сестры. Она его соблазнила, когда жила с ними вместе в одной квартире — сестра ее, приезжую, приютила. Соблазнила, чтобы доказать сестре, что она ничуть не хуже, что тоже нравится мужчинам и вполне может устроиться в этой жизни. Соблазнила, заставила развестись, а потом возненавидела и себя, и его, поняв, что он в любой момент может вернуться к сестре.

Конечно, сестры Апраксины, девушки из интеллигентной семьи, выросшие среди картин, художников и искусствоведов, мало походили на сестер Мамыкиных, торговавших на вещевом рынке, но страсти человеческие, увы, не снимаются образованием и воспитанием, они очень часто оказываются сильнее всего.

Вернувшись домой, он отключил телефоны, залез в душ, потом поел и отправился спать. Думать ни о чем не хотелось.

Проснулся он уже среди ночи. За окном шумел дождь. Ветер был такой сильный, что шторы раздувались, как паруса. В открытое окно капли дождя даже долетали до его лица. Он встал, прикрыл окно. Вдруг в шум дождя и раскачиваемых веток деревьев ворвался совершенной неуместный женский смех. Прислонившись лбом к стеклу он увидел компанию юнцов, не торопясь, постоянно останавливаясь, словно и не было никакой непогоды, шествующих прямо посреди улицы, по которой текли потоки воды. Двое отстали, замерев в поцелуе. Остальные тоже остановились, повернувшись к ним и крича что-то одобрительное.