Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга

Усевшись на скамейку, Ледников откинулся на спинку и прикрыл глаза. Когда он открыл их, мимо него проносилась на роликах совсем еще юная девушка с отрешенным лицом, словно не видевшая никого вокруг. Лицо ее показалось ему вдруг смутно знакомым. Он дождался, пока девушка опишет круг по скверику и снова окажется рядом с ним. И когда она летела мимо, он понял, кого она ему напомнила. Девушку с картины, которую он видел в кабинете Марины. Прекрасную, чистую, недоступную…

Девушка пролетела и пропала, а потом позвонил телефон. Это оказался старик Верхоянцев. Задыхаясь и путаясь в словах, он просил приехать, потому что случилось что-то непоправимое и только Ледников может ему помочь…

Глава 34 «Участь ее была решена»

Уже ближе к вечеру он заехал во двор дома Апраксиной. Потом позвонил по мобильному и сказал, что надо срочно увидеться и он сейчас подъедет. Чуть подумав, она сказала, что сейчас ничего не выйдет, ей нужно срочно уехать, ждет такси, так что лучше созвониться вечером. Понять по ее голосу, в каком она состоянии, было трудно. Голос звучал спокойно, ровно, можно даже сказать, по-деловому. Настаивать на встрече Ледников не стал, решил действовать иначе. Если она действительно уходит, то он ее дождется внизу, хотя никакого такси поблизости он не заметил. А если нет, поднимется сам, без всяких там предупреждений и договоренностей, не до них.

Она появилась минут через пять. Машину Ледникова она не заметила. Он посигналил, она обернулась, увидела, лицо ее напряглось. Он подъехал вплотную, распахнул дверь:

— Садись. Нам надо поговорить.

Она оглянулась, словно желая позвать кого-то на помощь.

Ледников усмехнулся:

— Садись. Ничего с тобой не случится. Я не собираюсь врезаться в какой-нибудь столб. Просто прокатимся, поговорим.

Она пожала плечами, решительно села рядом. И он невольно вдохнул ее запах. Да, это была женщина, с которой он уже готов был зайти далеко. Женщина не только для постели…

— Что это за сюрпризы? — поинтересовалась она, когда они выбрались на проспект и покатили в сторону Останкино. — Мы же договорились.

— Знаешь, есть такое профессиональное правило — прокурор и следователь не может вести дело, в котором у него есть личные интересы или пристрастия… Я это правило нарушил и потому позволил тебе водить себя за нос.

— Ты сегодня говоришь загадками.

— Да, ладно, какие там загадки! А еще я терпеть не могу выяснять отношения с женщинами… Это глупо и бесполезно, потому что все решения принимаются раньше, до слов и слез. Но тут случай особый. — Ну да, задета твоя профессиональная честь.

— Представь себе. Если бы я вел себя профессионально, я не поверил бы, что ваша многолетняя ссора с сестрой случилось лишь из-за того, что она увидела, как Нагорный пристает к тебе. Марина, конечно, могла вспылить, разозлиться, но не на годы же… Значит, было что-то еще. Что?

Апраксина ничего не ответила.

— Думаю, что Марина в какой-то момент поняла, что охотник вовсе не Нагорный, в конце-концов он не такой уж сладострастник и не маньяк. Охотник — ее прелестная младшая сестренка, которая живет с ее мужем, мало того, хочет сама стать его женой. Поэтому она и повела себя так резко. Но и это еще не все. Ты продолжала свою охоту все эти годы. Мало того, ты старалась быть не только его любовницей, но и помогала ему находить выгодных клиентов, которых ничего не стоило облапошить.

— Неправда. Там разные встречались, — вдруг спокойно возразила она. — Были такие хищники и проходимцы, что…

— А не обидно было? Ну, что он вас обеих использует?

Она ничего не ответила, продолжая совершенно отрешенным взглядом смотреть перед собой. Никакого ответа Ледников и не ждал — что она могла рассказать в нескольких словах? Долгие годы страстных переживаний, отчаяний, пустых надежд… Ему даже стало неловко — спрашивал-то он сейчас не для того, чтобы узнать важное, а для того, чтобы задеть, выместить свою обиду. Потому что когда понял все, испытал явное унижение — кого она ему, Ледникову, предпочла?..

— Не обижайся, — совершенно спокойно сказала она.

И посмотрела с ласковой, даже извиняющейся улыбкой:

— Я надеялась, что с тобой смогу избавиться от этого… Не получилось. Не вышло, понимаешь, не вышло… Такая судьба. И потом… Ты еще не можешь любить по-настоящему, потому что ты никак не можешь забыть ту женщину.

— Какую женщину? — зачем-то спросил Ледников.

— Ту, которая погибла.

Ледников свернул на тихую Староалексеевскую и заглушил мотор. Вспомнил, что когда-то он здесь недалеко жил в 1 12 номере на Проспекте Мира у Вити и Светланы Буниных замечательных, добрейших людей. Встречался и прогуливался с Разумовской. Апраксина, продолжая думать о чем-то своем, смотрела на него грустно и понимающе. Не с упреком, а, пожалуй, с сожалением.

— Я кое-что узнала о тебе. Навела справки у людей, которые знали вас обоих.

— Ладно, — хрипло сказал он. — С собой я как-нибудь сам разберусь.

— Тебе будет трудно.

Еще чуть-чуть и она погладит его по головке! Нет, она была, конечно, женщиной незаурядной.

— Давай не будем обо мне! — оборвал ее Ледников.