Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга

Сардана — один из самых странных танцев, который Ледникову довелось видеть. Было это в Барселоне. Оркестр, большей частью из духовых инструментов, располагался на возвышении перед порталом собора и играл довольно быструю мелодию. А на просторной площади двигались пять-шесть хороводов с поднятыми вверх руками. В них было человек по двадцать-тридцать. Они мерно двигались под музыку, делая ногами простые и однообразные движения. Они именно двигались, а не плясали. Причем каждый вокруг сложенной в центре горки из курток, плащей и сумок. Словно язычники вокруг священного костра или дерева. У людей не было цели повеселиться. В танце не было никаких вольностей — каких-либо лихих прыжков, затейливых коленцев, неожиданных вскриков. Люди не улыбались, а были старательны и сосредоточенны. Весь смысл действа был в том, чтобы быть точно таким же, как все. Так что был это вовсе и не танец. Сардана больше всего походила на ритуальное действо, на отточенный веками обряд, подтверждающий принадлежность каждого человека в хороводе к каталонскому сообществу. Сомкнутые руки, гордо поднятые над головами, неразрывный круг — зримое выражение объединяющей этих людей глубинной идеи, недоступной и непонятной другим. Вступать в этот хоровод у человека постороннего особого желания не возникало. Один из туристов, наблюдавший, как и Ледников, за сарданой со стороны, сказал, что это похоже на сиртаки. Но тут было другое. Больше всего сардана напомнила Ледникову чеченский зикр. Этот ритуально-обрядовый хоровод в бешеном темпе, состоящий из самых простых движений, когда люди в кольце двигаются друг за другом в едином темпе, был мощной психологической процедурой, сплачивающей людей воедино, превращающий их в «своих». Правда, зикр исполняют только мужчины, а в сардане всегда много женщин, причем уже не самых молодых, то есть с вполне определенной психикой…

— Сегодня вечером я улетаю в Москву, — прервала его воспоминания Нурия.

— Вот как. Надолго?

— Нет, всего на несколько дней… Может быть, вы хотя бы подскажете кого-нибудь, к кому я могла бы обратиться там за информацией? И кто согласился бы мне помочь? — несколько даже высокомерно спросила Нурия. Ледников помолчал. Вряд ли кто-то из официальных представителей Следственного комитета или прокуратуры захочет говорить с ней откровенно. Нужен кто-то, кто занимался Сатрапом и его связями, но сейчас не связан рамками службы…

— Может быть, надо заплатить? — нетерпеливо спросила она. — Ведь у вас там теперь все делается за деньги. Я готова. — Нурия смотрела на Ледникова чуть ли не с холодным презрением.

— Не думаю, что вы располагаете средствами, которые могут серьезно помочь в Москве, — рассмеялся он. — Я дам вам телефон моего знакомого, который был в курсе дел Сатрапа, сейчас он, правда, лицо неофициальное… И еще телефон человека, возглавляющего частное Бюро криминальных расследований.

— Я могу сослаться на вас?

— Разумеется. Иначе они просто не станут говорить с вами. Во всяком случае, более или менее откровенно.

— Ну что ж, спасибо и на этом, — сказала она.

— У вас есть хватка. Я бы даже сказал бульдожья, если бы не боялся вас обидеть…

— А вы знаете, сколько в Испании безработных? Особенно среди молодых? Работа стала привилегией для избранных. Тысячи профессиональных журналистов не знают, куда пристроиться. Молодые журналисты ищут возможность устроиться хотя бы практикантами и согласны работать даже бесплатно. Девушкам порой приходится надеяться не на талант, а на большие глаза и губы «аля Анджолина Джоли»… К счастью, у меня есть своя тема, я знаю русский язык, что у нас редкость. Но все равно, мне надо работать как проклятой.

— По-русски еще говорят «лезть из кожи вон» или «вертеться как белка в колесе»…

— Белка… — усмехнулась Нурия. — По-испански говорят «hechar los higados», то есть «выплевывать печенки». Или «hechar las asaduras» — «выворачивать внутренности».

— Грубовато.

— Зато куда точнее. Всего доброго!

Она стремительно встала и пошла к машине, а Ледников все время глядел ей вслед и не мог отвести от нее глаз.

Глава 9 Dar gato por liebre Дать кота вместо зайца

Завидовал ли он Ледникову тогда, когда узнал его, в университетские годы? Да пожалуй, что и нет. Точно нет. Скорее, удивлялся тому, как удачливо и благополучно может складываться все у человека, причем, похоже, без всяких стараний с его стороны. Привлекателен, удачлив, а главное, сразу всех располагает к себе, опять же ничуть не прилагая для этого каких-либо усилий. А еще, несомненно, умен и талантлив. А еще за спиной — мощная фигура отца. Иногда даже мелькала мысль: и куда все это одному, мог бы и поделиться!