Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга

— Нет, впрямую не сказал. Я потом навел кое-какие справки. Келлер-джуниор принципиально брался только за самые громкие и скандальные дела. Он защищал воров, коммунистов, дельцов, проворовавшихся чиновников… Ему было все равно — виновны они или нет, убивали сами или стали жертвами, крали или их подставили… Важно было прогреметь, прозвучать, попасть в газеты и на телеэкраны. Ведь в глазах окружающих он — законник и занят защитой закона. Но при этом — человек, который может закон обойти, потому как знает, что надо сделать, чтобы остаться безнаказанным.

— А ты случайно не помнишь, кто из его подопечных мог иметь дела с Муромским? Чтобы сегодня предъявить права на часть наследства?

— Нет. Я им вплотную не интересовался. Это была не моя епархия. Да и не до него было. — Отец внимательно посмотрел на Ледникова. — Ну, будем считать, что лирическая прелюдия завершена, вечер воспоминаний подошел к концу. Так что было нужно этому недостойному потомку славного адвокатского рода Келлеров от тебя?

— Ты не поверишь, но он предлагал мне сотрудничество.

— И какого рода?

— Ну, скажем так, удерживать госпожу Согдееву от неразумных поступков, если она будет обращаться за содействием… Всего-навсего. Причем, именно только если будет обращаться сама.

— И?

— Разумеется, я ему ничего не обещал.

Отец покачал головой:

— Что-то это все мне сильно не нравится. Тебя зачем-то пытаются втянуть в чужую игру, где тебе к тому же не известны главные игроки… — Ну, кое-кто известен. Во-первых, это наша las Meigas… Затем госпожа Морьентес и ее защитники. Собственно, не известен лишь третий — тот, кого представляет Келлер-джуниор…

— Тебе все это нужно?

— Нет, конечно. Но что я могу сделать? Они просто приходят и просят о помощи или содействии. Я посылаю их подальше… Вот и все.

Глава 8 Claro como el agua de xochimilco Чист, как сажа

Расставшись с отцом, Ледников решил выполнить данное ему обещание — погрузиться в жизнь настоящего отдыхающего, которому все по барабану. Для этого он приобрел толстую испанскую газету, а потом нашел пустую скамейку под пальмой. Устроившись на ней, он принялся методично изучать газету, как какой-нибудь очумевший от безделья отдыхающий изучает московские газеты в Сочи или Крыму.

Начал он, разумеется, с футбола. Узнав все об очередном витке великого противостояния «Реала» и «Барсы», он углубился в статью, которая извещала, что в ближайшее время парламент Каталонии запретит корриду на своей территории. Ибо это варварское зрелище, развращающее людей. Однако, как подмечал журналист, депутаты руководствуются скорее не любовью к животным, а политическими соображениями, желанием отмежеваться от всего, что в мире отождествляется с Испанией. Ведь в Испании корриду называют «национальным праздником», что самолюбивым каталонцам совсем не нравится. Коррида сближает их с остальными испанцами, а ведь Каталония была и будет более прогрессивной, культурной и европеизированной, чем другие провинции.

За всем этим обычный сепаратизм: отказываясь от того, что называется «corrida», Каталония сохранила «correbous», то есть «бегущий бык». Это не национальное, а именно каталонское развлечение, в основе которого — наслаждение от издевательств над тем же самым быком. Сие развлечение практикуется в разных видах. Один из них заключается в том, что животному на рога цепляют «bou embolat» — «горящие шары». Бык, обезумевший от дикой боли, причиняемой его мозгу от горения рогов, бежит по улицам города и сносит все на своем пути в отчаянной попытке убежать от пламени.

Из-за ограждений за ним весело наблюдает прогрессивный, культурный, европеизированный каталонский народ. Дикому ликованию нет предела. Это шоу привлекает огромное число туристов, жаждущих в XXI веке посмотреть на подобную диковину. А туристы — это деньги, замечал автор, который явно был болельщиком «Реала», а не «Барсы». Зажег быку рога, пустил его по улицам города и греби деньгу — дешево и сердито. Сберегли каталонцы и другое развлечение — сбросить бедное животное в море, чтобы веселиться, наблюдая, как бык пытается спасти свою жизнь. Такие праздники проводятся во многих каталонских поселках, и для их отмены требуется гораздо больше любви к животным и политической смелости, чем для отмены «национального праздника» Испании, грустно усмехался автор.

Уразумев, чем принципиально в глазах каталонца различается «corrida» от «correbous», Ледников вздохнул, посмотрел на безоблачное небо и снова погрузился в чтение.