Испанский сон

– В этом-то между нами и разница…

– Очевидно, – хмуро сказал князь и затушил сигарету; у него пропало желание продолжать разговор. Семенов, видно, это почувствовал, тоже затушил свое курево, кивнул головой, отошел к своим.

Князь приблизился к мальчику. Все это время он нарочито держался подальше от него, не желая бередить душу. Однако он должен был кое-что сказать ему – должен был и никак не решался, все откладывал… Вздохнув, наконец он решился.

Он присел перед мальчиком и рукою поманил к себе жену.

– Ваше высочество, – сказал он шепотом, чтобы на другой стороне не было слышно, – пока вас удерживали в плену, я совершил два поступка. Оба они были продиктованы срочной нуждой; но оба они требовали бы вашего милостивого соизволения.

Мальчик внимательно слушал.

– Разумеется, в ваше отсутствие я не мог его получить; мог лишь надеяться, что вы одобрите мои действия после того. Прошу вас, заслушайте меня и скажите свое слово; как бы вы не решили, я не хочу оставаться с этим грехом на душе.

– Говори, – прошептал мальчик.

– Во-первых, я взял в жены Марию. Обряд совершен по-православному, два часа назад.

– Поздравляю, – тихонько сказал царевич и, взглянув на Марию, подмигнул ей, как тогда, в круге. – Я рад. Конечно, я бы позволил. А во-вторых?

– Я снял с себя звание генерала Ордена, ваше высочество… и передал его моей супруге, княгине Тверской.

Какой бессовестный врун, подумала княгиня и с упреком посмотрела на мужа: не супруге и не княгине ты передавал… Князь покосился на нее просительно и виновато. Не губи, голубушка, говорил его взгляд… да, сделал наоборот… но духа не хватит признаться в таком царевичу; возьмем уж на нас двоих сей невеликий грешок.

Царевич нахмурился.

– Как ты посмел? – грозным шепотом спросил он.

– Ваше высочество, – сказал князь и опустился с корточек на колени. – Вы сами слышали; я сдаюсь. Только так можно было вызволить вас; даже если мне сохранят жизнь, я не скоро смогу приступить к действию.

– Значит, все погибло? – спросил отрок.

– Самое главное, что вы живы, ваше высочество. Вы пойдете с княгиней Марией… она знает куда.

Царевич опечалился.

– Я не хочу с тобой расставаться.

– Благодарю вас, ваше высочество, – князь глотал душившие его слезы, – но другого выхода нет.

– Жаль, – сказал отрок. – Что ж… придется примириться, раз так… А куда мы пойдем? – поднял он взгляд на княгиню.

– Тс-с! – сказала она, приложив палец к губам.

– Значит, ты со своею женой даже не проведешь… даже не проведешь… – начал царевич и замялся. Хочет сказать «брачной ночи», догадалась Мария. Но стесняется. Как все-таки мил его высочество! – …ни двух дней? – нашелся наконец отрок, обращая вопрос ко все еще коленопреклоненному князю.

– Увы, – сказал князь.

– Встань с колен, – сказал отрок. – Все хорошо. Ты все сделал правильно.

– Благодарю вас, ваше высочество. – Князь украдкой, чтоб не видели с той стороны, поцеловал отроку руку и поднялся.

– Теперь, – сказал он, – мы в руках Господа. Мария, помни: я теперь никто; вы – всё.

Заскрипела железная дверь, и на другой стороне возникло движение: явился Петров.

– Все в порядке, – сказал он своим.

Князь осенил себя крестным знамением.

– Ну что ж, – сказал Семенов, и Мария уловила в его голосе знакомые нотки, подлую песню прорвавшегося торжества. – Прошу всех, как говорится…

– Минутку, – сказал князь. – Что значит всех?

Из двери позади Семенова послышались звуки и появились вооруженные люди, один за другим. Князь бросил взгляд на дверь, куда должны были уйти Мария с царевичем и двумя провожатыми. Эта дверь немедля открылась тоже, и оттуда тоже посыпалась вооруженная толпа.

– Значит, вот почему телефон не работал, – разочарованно заметил князь, стараясь отгородить четверых оставшихся своих сторонников от толпы, оттесняя их как можно дальше. – Дешевые фокусы…

– Такой вот он, – в сердцах сказала Мария. – Ах, не зря я предупреждала тебя насчет участковых!

Все пятеро – князь, княгиня с царевичем и двое проводников – стояли против нескольких уже десятков вооруженных людей. Они отступили насколько было возможно. Они забились в угол; они прижались к стене.

– Что ж, – вздохнул князь. – Прощай, жена.

– Прощай, мой любимый, драгоценный муж, – сказала Мария. – Прощай, князь Георгий.

Они обнялись и крепко поцеловались.

– Давай-давай, – заговорили в толпе, начиная подталкивать их прикладами и штыками, стараясь выгнать их из угла. – Успеете еще нацеловаться… наша власть добрая, больше червонца не даст!

– Сомневаюсь, – покачал головой князь и дал особенный знак одному из двоих провожатых.