Исполнение желаний (СИ)

Увидев замешательство и лёгкую обиду друга, Джон понял, что тон его высказываний был чересчур резким, но как же иначе: неужели мало того, что все владельцы лондонских ресторанов с энтузиазмом делали намёки, из-за которых Уотсон начинал ёрзать и смущаться, и к этому веселью присоединилась ещё и тётушка Шерлока?

Холмс пожал плечами с видом полного безразличия, высказав всё этим жестом.

— У тётушки Октавии очень широкие взгляды. Она одна из первых хиппи. В былые времена она была знакома с Жермен Грир. Если ты заглянешь в ящик поглубже, то наверняка обнаружишь там «Камасутру для геев».

Доктор не мог определить, была ли это одна из редких попыток детектива пошутить, но одного предположения хватило, чтобы немедленно со стуком задвинуть ящик. Лицо его пылало, а воображение самым подлым образом нарисовало Джону не менее полудюжины картин с соседом, источающим аромат лубриканта и принимающим позы из «Камасутры для геев».

— Послушай, ты должен ей сказать, что она… что мы не… в таких отношениях.

К величайшему сожалению. Он без труда представил чёрные волосы Шерлока и его белую кожу на ярко убранной постели.

— Да-да, — голос друга прервал его похотливые мысли. — Я позже договорюсь насчёт второй спальни с миссис Уоринг, а сейчас мы должны присоединиться к обществу. Если ты не собираешься переодеваться, то нам лучше спуститься к остальным.

Стоящий в дверях, плохо скрывающий нетерпение Холмс не оставил ему выбора, и Уотсону оставалось лишь разгладить складки на костюме и последовать за другом вниз по лестнице.

***************************************************************************

Они вошли в большую залу, как показалось взволнованному доктору, битком набитую разговаривающими и смеющимися людьми с бокалами в руках.

— Ты сказал, что будут только родственники! — пробормотал Джон в панике. Шерлок бросил на него удивлённый взгляд.

— Это и есть моя семья.

— Да здесь должно быть человек сто! Не хочешь же ты сказать, что все они состоят с тобой в родстве?

— Не стоит так преувеличивать, Джон. Здесь лишь пятьдесят — от силы шестьдесят человек. Не желаешь выпить? — пока они перекидывались репликами, Шерлок прокладывал путь сквозь толпу к самому большому домашнему бару из всех, какие Джону доводилось видеть. — Джин с тоником? Виски?

— Виски, благодарю, — Уотсону нужно было немного принять для храбрости, чтобы продержаться этот вечер. Он был смущён не столько количеством людей, заполнявших залу, сколько тем фактом, что все они, вероятно, являлись великосветскими снобами, с которыми у него не было ничего общего, и даже пятиминутная беседа могла закончиться лишь взаимной неприязнью.

Напомнив себе, что это общество всё же лучше, чем одинокое Рождество на Бейкер-стрит, Джон отхлебнул добрую половину порции виски, которую только что вручил ему Шерлок, и начал прислушиваться к негромко звучащей классической музыке.

— Здесь где-нибудь в углу играет струнный квартет? — спросил он с беспокойством.

— Это стерео, Джон. Я полагаю, музыку выбирала тётя Октавия, хотя уверен, что репертуар изменится, едва поблизости окажется Эвандер, — детектив пристально посмотрел на своего спутника. — Ты в порядке?

— Всё отлично, — пробормотал доктор.

Шерлок хотел было что-то сказать, но посмотрел через плечо Джона и просиял.

— Бабушка! — позвал он и кинулся через комнату, потащив друга за руку, как на буксире. Уотсон едва успел бросить взгляд на пожилую женщину, как Холмс заслонил её своей тощей длинной фигурой, целуя в обе щёки и сжимая в объятиях. Она ответила на его приветствие, крепко обняв, и когда разрумянившийся и счастливый Шерлок отступил в сторону, перед Джоном предстала прародительница большинства людей в этом помещении.

Леди, по всей видимости, было далеко за восемьдесят, но её туалет был безукоризненным (Джон заметил фирменный знак «Шанель» на манжете жакета), а её серебристые волосы были уложены в элегантный узел. И теперь не осталось никаких сомнений, от кого Шерлок унаследовал свои скулы. Она приветливо улыбалась гостю, словно быть представленной неуклюжему человеку, неловко теребящему рукава своего костюма от «Маркса и Спенсера», было её заветным рождественским желанием.

— Бабушка, — сказал Шерлок, — это Джон. Джон — это моя бабушка Евангелина.

Не зная, как следует себя вести, Уотсон вежливо протянул руку, которая осталась незамеченной, потому что старая леди непринуждённо приблизилась и поцеловала его в щёку, лучась искренней симпатией.

— Очень рада, — улыбнулась она. — Много слышала о вас и счастлива познакомиться. Шерлок, будь душкой, принеси мне бокальчик, пока я болтаю с Джоном.

Бессчётное количество раз намёки доктора, просьбы и даже мольбы о чашке чая на Бейкер-стрит пропадали втуне, но теперь Шерлок лишь уточнил: «Как обычно?» — и исчез в направлении бара.

— Итак, — Евангелина гипнотизировала его странными зелёными глазами, и Уотсону казалось, что она видит его насквозь, — вы знакомы друг с другом почти год, верно?