Исполнено!

На улице было холодно – пришлось застегнуть доверху молнию на куртке и глубже надвинуть капюшон, что бы защититься от дождя. Эмма ускорила шаг – не хотелось замерзнуть и промокнуть раньше, чем дойдет до магазина. Она шла по пустому хмурому двору старательно обходя глубокие лужи и перешагивая через потоки грязной дождевой воды.

Эмма составляла в голове список покупок. Денег, которые оставил ей отец должно было хватить до конца месяца. И хорошо бы растянуть ещё немного. С запасом. На случай, если он забудет прислать или что-то пойдёт не так. Эмма привыкла экономить и жить скромно, вот и сейчас она все рассчитала – пакет овсянки на неделю, пачка кофе на две, если пить только утром. Чай ещё есть. Она купит куриную спинку для бульона и кило картошки – будет суп. Кастрюльки хватает на неделю. Ещё картошку можно жарить, тушить или варить. Куча вариантов ужина. Неплохо взять банку горошка или фасоли. Хлеб. Кефир. Можно сделать оладьи. И маленькую баночку джема или сгущёнки – вот и десерт.

Эмма довольно улыбнулась и перепрыгнула через лужу. Все не так уж и плохо.

Вдруг во двор влетел громадный черный джип. Он ревел мотором, словно разъяренное чудовище и вздымал вокруг фонтаны грязных брызг. Автомобиль несся прямо на Эмму, а она оцепенела от ужаса посреди дороги и просто смотрела, как на нее летит смерть.

Что произошло дальше девушка не поняла. Только ощутила резкий толчок в правый бок и боль от падения. Потом… Потом с ней видимо случилась истерика. Эмма чувствовала, как задыхается от рыданий. Мир лопнул, словно воздушный шарик и существовал в сознании неприятными рваными кусками – вот куртка в грязи и налипших желтых листьях из крошечного цветника у дома, вот она, Эмма, елозит руками по пятнам на джинсах и чувствует, что левому колену особенно мокро и холодно. Девушка ощупывает его, пытаясь понять в чем дело и видит внушительную дыру из которой и торчит её коленка – неприятно-бледная в этом сером мрачном дне с кровоточащей ссадиной.

Последние джинсы. Единственные. Слезы душат и булькают в груди, будто в ней спрятан маленький вулкан. Эмма старается вернуть на место болтающийся рваный лоскут, но ничего не выходит. Только пальцы оставляют на синем джинсе черно—коричневые пятна размокшей земли.

Девушка садится на низкий металлический заборчик и плачет, размазывая по лицу грязь и слезы. Эмма ревёт, зная, что и без того некрасивое её лицо становится и вовсе отвратительным, но остановиться не может. Словно прорвало плотину и все, что копилось столько лет должно выплеснуться сейчас, под холодным моросящим дождём.

Кто—то тёмный говорил с ней, помог подняться, спрашивал что болит и, кажется, помог добраться до дома, прижимая к себе и не боясь испачкаться в ее грязи.

Стояла под душем, подставив лицо теплым струям воды, замёрзшими пальцами снимая мокрую грязную одежду и бросая прямо на дно ванны. Потом был холод кожаного дедушкиного дивана и тошнотворное тепло старого пледа. В сон провалилась, как в яму.

Открыла глаза. Знакомая до мелочей обстановка комнаты – старинный письменный стол, у окна – кресло с высокой спинкой, громада книжного шкафа, что растянулся во всю стену, торшер рядом с диваном, старый телевизор на круглом столике накрытом кружевной салфеткой, помутневшее от времени овальное зеркало в тяжелой раме, часы с боем. Через открытую дверь Эмма видела сочащийся из кухни желтоватый свет. Подумала, что возможно, забыла выключить, но прежде, чем поняла нелепость предположения, услышала шум воды и звон посуды.

Девушка медленно села и напряженно прислушалась. Нет, звуки не почудились. На кухне в самом деле кто-то был – шумел водой, звенел тарелками и хлопал дверцей холодильника. Но кто? Ее отец, как ценный специалист, неделю назад уехал работать по контракту в Швецию, прихватив с собой свою новую семью. Больше сюда никто не приходил и ключей тоже ни у кого кроме него не было.

Эмма бесшумно поднялась и, запахивая на ходу когда-то голубой махровый халат, тихо пошла на свет. От волнения сердце колотилось в груди словно мячик для пинг-понга, во рту пересохло, а ладони наоборот – стали ледяными и влажными. Девушка распахнула резким движением дверь кухни. Так, что едва не вылетели желтые пупырчатые стекла, и замерла от неожиданности. В ее кухне, у стола, спиной к Эмме, стоял черноволосый широкоплечий мужчина в черном и мазал хлеб маслом. Такое громкое появление хозяйки видимо, не произвело впечатления – он даже не вздрогнул.

– Привет, – сказал неизвестный не оборачиваясь. – Ужинать будешь?

– Шшшто??? – просвистела Эмма, словно из нее выпустили воздух. – Что вы?.. Что…

– Милая, – он обернулся и увидел, как девушка медленно сползает по дверному косяку на пол.

Она ничего не могла с собой поделать – слишком много для одного дня и как Эмма не сопротивлялась, как не старалась держать себя в руках, комната перед глазами закачалась, пол ушел из-под ног, и девушка упала в обморок.