Исполняющие мечту

Заматерев, Айна надумала травить в полях одичавших бездомных собак, и стала выбирать особей, что покрупней. Завидев собаку, срывалась с места и гнала до поимки, которая заключалась в многочисленных хватках за ляжки, бока и шею. Не знаю, чтобы сотворила Айна с пойманными собаками, если бы ни наши запретительные команды, звучавшие, как отчаянные вопли: «Нельзя!!!» В помещичьи времена эта команда звучала по-другому: «Отрыщ!» – А что прикажете делать, когда мы живем в городе? Надо соблюдать приличия, чтобы существовать в нем без особых проблем. Не останови мы Айну в полях, эта неподражаемая зараза принялась бы давить без разбору собак и в черте города.

Когда визг бродячей собаки и наши вопли достигали своего звукового барьера, Айна бросала «дичь» и прибегала к нам с победоносным выражением на морде. Из пасти ее торчали клоки чужой шерсти. Айна осознавала, конечно, что воюет с собакой, но таким манером готовила себя к встрече с настоящим волком. Ее предки жили в одном из районов нашей области, где волки водились в изобилии, и на них периодически объявлялась охота. Борзятники этим тоже пользовались. Дед Айны по отцу участвовал в травле волка. В поведении Айны сказывались опыт и зов предков.

Айне не довелось отохотиться на волка, но она подготовилась к встрече с ним, а это было самым важным. В то время я уже хорошо изучила свою борзую, и Айна стала частью меня, моей кровинкой. Ее восприятия, образы, чувства, желания передавались мне. Они послужили толчком для написания мной стихотворения, посвященного Айне и отражающего суть борзой натуры вообще:

Я – Айна, русская!.. И не совсем собака —

Борзая псовая. Мечты мои о драке,

О схватке, «зубопашной» и жестокой,

С волчищем лютым – предком предалеким.

Гонюсь в ночи – во сне сучу ногами:

Несусь бескрайними степями и полями

За зверем, одичавшим от разбоя.

Его я ухвачу – и он завоет,

Предсмертным воплем огласив окрестность.

Хозяйке предстоит спешить – не мешкать,

И мою хватку в горло завершить

Ножа ударом в сердце, чтоб добить.

Тогда, не сразу, истекая пеной,

Хрипя сознаньем – стылым, онемелым, —

Я разожму клыки, придя в себя.

Вот это – жизнь, вот это – красота!

Победа над собой, над страхом смерти!

Скачу галопом в сонной круговерти

Опять я к своему предназначенью,

А наяву – другие приключенья:

Зайчишка серенький, подлец, уходит часто.

Ну только разгонюсь – все понапрасну.

Бросок посадка упреждает: здесь опасно, -

И зря я шарю под кустами зайца страстно!

Мне эту мелкую и шустренькую дичь

Довольно редко улыбается достичь.

Но коль схвачу, то времени не трачу:

Хребет ломаю – силу я не прячу,

Мотая вправо-влево головой.

И зверь уж мягкий, теплый, неживой.

Его подброшу раз-другой, хватаю.

Я это заслужила – поиграю.

Как только сердцем обуянным отойду,

К ногам хозяйки я трофей кладу,

И принимаю ласки от любимой,

И щурю глазки гордо и невинно.

Плетусь домой уставшая, но знаю:

Наступит ночь – и волка я поймаю!

Айна была уж точно собакой злобной, то есть такой, которая к зверю злобна (когда к человеку – то злая). Она бы не взмыла мимо волка, догнав его, и не отскочила бы в сторону, поджав хвост, лая и воя у лошади борзятника, в то время как подоспели бы и приняли бы волка борзые кобели. Айна, безусловно, помогла бы кобелям-соплеменникам давить (душить) пойманного серого хищника.

Кто знает? Возможно даже она была приимистой и смогла бы взять волка по месту: в ухо, шею или горло, – потому что в охоте свирепела Айна неистово. Глаза делались волчьими: извергали убийственные взоры, вспыхивали огненно-красными молниями и сулили непредсказуемую, беспросветную жуть. Увы, не проверишь. Скажу одно: с Айной на волка мы бы пошли, но случай не представился.

Наряду с травлей крупных животных особей, Айна репетировала и совершенствовала свой БРОСОК. В дикой природе броском, а именно способностью метнуться к зверю пулей, обладают многие животные, которые охотятся, подстерегая добычу из засады. Из собак он присущ только борзым и является врожденной способностью, а также неотъемлемым признаком породы. Передается по крови из поколения в поколение, а приобретен был предками борзых в результате постоянной или частой ловли на небольших открытых пространствах, ограниченных растительностью из деревьев и кустарника.

Бросок борзой представляет собой скоростной порыв во время бега, существенно превышающий скорость самого бега. Бросок – это страшное по силе ускорение, развиваемое борзой непосредственно при поимке зверя. При взгляде сбоку не видно становится ее ног. Создается видимость, что над землей летит одно ее размытое в воздухе туловище, которое с трудом улавливается взглядом, но не удерживается им. Зритель не успевает разглядеть даже масти (окраса) собаки. Бросок сравнивается с полетом пули, ружейным выстрелом – настолько увеличивается скорость рывка (по сравнению со скоростью бега) в момент поимки.