Исполнитель

Первей оглянулся кругом. Постоялый двор Вараввы не внушал рыцарю никакого доверия, а рожа хозяина разве что не имела клейма.

"Родная, куда ты меня затащила? Это же разбойничий вертеп"

"Так надо"

– Ладно. Получай свои деньги.

Первей бросил горсть серебряных монет, и Варавва неожиданно ловко сгрёб их буквально на лету.

– Добрый господин - осклабился Варавва - Ваша комната готова, пойдёмте…

Хозяин провёл рыцаря через длинный узкий коридор, причудливо извивавшийся между многочисленными нагороженными чуланами, очевидно являвшимися кладовыми какого-то явно краденого барахла и по совместительству гостиничными номерами.

– Вот ваша комната, господине - Варавва широким жестом обвёл довольно просторный чулан, снабжённый парой составленных вместе грубо отёсанных лавок и совершенно уже топорной работы столом. На лавках лежала собачья доха, по-видимому, исполнявшая роль постельных принадлежностей, всех разом - Окно снабжено запором изнутри, снаружи открыть невозможно, глядите - он показал длинный хитрый штырь-шпингалет, который и впрямь было нельзя открыть снаружи, даже разбив мутные зелёные стёкла переплёта - Рама железная, кованая, заметьте, петли смазаны, не скрипят. Из этого окна ходу хоть в проулок, хоть на крышу. Вот тут - хозяин указал под лавки, где смутно виднелся люк - ежели что, ещё выход имеется, через подполье и за заплот, а там через огород айда…

Первей промолчал. Он уже понял, что здешние номера ценятся не за комфорт, а за количество укромных отходных путей.

– Только это уже на совсем крайний случай. А вообще-то сюда сроду ещё ни одна собака сыскная не забиралась, так что спите спокойно. И за коня не беспокойтесь, у меня тут с этим строго… Ежели поесть али выпить чего, так всё имеется прямо тут, только денежку плати, доставим враз. Или девку, к примеру…

– Некогда мне, хозяин - Первей подвигал массивный внутренний засов - У меня ещё дела в городе, так что вернусь к ночи.

– Ясно, дела - хозяин осклабился - кто ж без дела в Москву припрётся. Желаю удачи в ваших делах, господине.

…

Рыцарь шагал по немощёным, унавоженным московским улицам, поглядывая по сторонам. Москва не производила впечатления столицы великого княжества, год от года набиравшего силу - скорее разросшаяся до неприличных размеров деревня, с грунтовыми улочками, нескончаемыми заборами, из-за которых торчали голые ветви деревьев, да глубокими сточными канавами, где среди смёрзшихся отбросов кое-где виднелись неподвижные фигуры пьяных. А впрочем, говорят, Париж ещё хуже…

"Родная, далеко ещё?"

"Уже пришёл"

"Где? А… Ага, вижу"

Первей искал оружейную лавку. После утраты своего меча он пользовался трофейным, оставшимся в наследство от стражников. Наверное, так чувствует себя знатная дама, лишившаяся своего роскошного платья и вынужденная напялить какие-то обноски - короткий подол, режет под мышками и вообще очень неудобно и стыдно.

Внутри лавки господствовал - иначе не скажешь - колоссальный мужик, одной бородой которого вполне можно было набить перину. Над бородой возвышалась копна курчавых нечёсаных волос, и только в узкой щели между бородой и шевелюрой, как из бойницы, посверкивали серые, навыкате глаза. Наверное, он привык выкатывать глаза, чтобы хоть что-то видеть из своих зарослей, подумал Первей.

– Меч?… - спросил хозяин лавки утробным басом, едва взглянув на болтающийся у пояса рыцаря клинок.

– Почтенный, мне нужен хороший меч - просто ответил Первей.

Хозяин что-то проурчал под нос, выгребая из-под прилавка несколько клинков в ножнах. Рыцарь присмотрелся. Прямые европейские мечи, старинной немецкой, французской и русской работы, длинный двуручник с гербом тевтонского ордена, тонкая, гибкая шпага явно фрязинского изготовления, арабская булатная сабля…

– Вот очень неплохой меч - купец вытянул могучей дланью длинный двуручник из ножен, играючи крутанул веером.

Рыцарь взял меч, примерился. Двуручник гнул к земле своим весом, достигая в длину роста взрослого мужчины, притом высокого.

– Когда я буду таким же здоровенным, как ты, почтенный, я непременно заведу себе такую алебардину.

Хозяин утробно заухал, и рыцарь не вдруг понял, что это смех. Понравилась шутка.

– Тогда вот, полегче - он взмахнул шпагой, и воздух взвизгнул, рассечённый тонким и гибким, как тростинка, сверкающим лезвием.

Первей взял шпагу, со свистом рассёк ей воздух крест-накрест. Оружие было послушным, лёгким… Нет.

– Не знаю, что и сказать, хозяин. Для стилета слишком длинно, разве нет?

Хозяин снова заухал.

– Тогда возьми вот. Сабля что огонь, режет шёлковый платок на лету. Ей можно опоясаться, и ни хрена ей не будет - настоящий дамасский булат.

Первей вздохнул.

– Хозяин, ты не понял. Мне нужен очень хороший меч. Кладенец, если угодно.

Глаза втянулись внутрь необъятной кудлатой башки, борода заходила ходуном, явно отражая некие мыслительные процессы, происходящие в глубине зарослей.

– Я плохо расслышал, вроде…

– Ты правильно всё услышал, почтенный.

Купец потянулся ручищей скрести башку, очевидно, таким путём намереваясь улучшить качество мыслительного процесса.

– Ладно, обожди здесь.