Исполнитель. Книга 2

На Николяса было страшно смотреть: чёрные от грязи или масла руки. Такое же лицо, только блестели белки глаз.

«На шахтёра похож! Как наш Стаханов». – С усмешкой подумал Мальцев.

В маленькой тёмной конторке сидел мужчина лет сорока пяти, с седыми висками и недельной щетиной на круглых щеках.

– Григорио, я несколько дней назад говорил с тобой о моём знакомом. Он механик. Вот пришёл.

– Хорошо, Родригес, иди работай! – недовольно сказал бригадир.

– Тебя как зовут? – спросил Григорио, внимательно осматривая Мальцева с головы до ног.

– Пабло Мачадо.

– Из Испании прибыл? – «сверля» Александра своими круглыми тёмными глазам, начал задавать вопросы бригадир.

– Да.

– Что делал на родине?

– Шофёром работал.

– Хорошо. Мне сказали, что ты работать хочешь?

– Да, очень хочу!

– Документы есть?

– Да! – Мальцев достал из кармана свою Седулу Национальной Идентификации и протянул её Григорио.

Тот, не спеша, стал листать странички и читать, шевеля при этом своими толстыми губами. Потом открыл толстую, типа амбарной, книгу, с размаха воткнул ручку в чернильницу и начал списывать все данные из Седулы.

– Значит работать хочешь? – он вернул Александру его документ.

– Очень хочу! – снова подтвердил Алекандр.

– Так иди – работай! – ткнул бригадир пальцев в дверь.

– Спасибо большое! А какой автомобиль мне смотреть? – обрадовался Александр.

– Спроси у Хосе «Дырявого» метлу и жди меня!

Мальцев вышел.

– Слушай, а где дырявый? Кто это? – спросил он у парня лет двадцати пяти, одетого в жутко замасленный комбинезон.

– Вон он! Ветошью руки вытирает. – Махнул тот рукой.

– Ты Хосе – дырявый? – спросил Мальцев у невысокого парня, очевидно его ровесника в рваной куртке и таких же штанах.

– Ага! Это я – «Дырявый»! Ты чего хочешь? – посмотрел на него с интересом Хосе.

У него были длинные волосы, редкая щетина на остром подбородке. Нос с сильной горбинкой и весёлые тёмные глаза. Большой кадык выпирал из воротника старой рубашки.

– Работать хочу! Бригадир к тебе за метлой послал. – Объяснил Мальцев.

– Вон там метла! – Хосе показал в угол, где стояли лопаты, вёдра и мётлы.

Появился Григорио. Он оказался ростом ниже, чем Мальцев да ещё и с «животиком».

– И так, Мачадо, начинаешь наводить порядок в гараже. Тщательно, не скаля зубы, не простаивая. Метёшь, метёшь и в мешок. Метёшь, метёшь и в мешок. Мусор в мешок! Ты меня понял?

– Да! – сказал Мальцев.

Он снял с себя самый дешевый костюм и мятую шляпу и надел брюки и пиджак, в которых приехал в Аргентину.

«Быков Иван Терентьевич меня бы похвалил! За то, что не выкинул старую одежду! За сообразительность и практическую смекалку». – Подумал он.

Мастерская походила на свалку. Повсюду валялись грязная ветошь, болты, гайки. Лужицы разлитого масла матово блестели на каждом шагу. Под потолком – гирлянды толстой паутины. Окна не пропускали солнечный свет из-за слоя грязи на них.

День был холодный. Мальцев в рубашке и пиджаке чувствовал себя зябко. Чтобы согреться, он принялся быстро махать метлой, собирать мусор в мешок, а грязную ветошь в другой мешок.

– Слышь, новенький? Остановись! – перед Александром стоял Хосе.

– Что случилось?

– Обед уже! Ты морфарить будешь?

– Морфарить? Конечно! – ответил Александр.

«Хорошо, что уже много слов из люнфардо знаю? А так бы и не понял, что он от меня хочет». -с удовлетворением подумал Мальцев и спросил:

– А вы где морфарите?

– Кто как… Я, Нико Родригес и Хорхе Амеретти заказываем еду в ближайшем кафе. Нам её приносят прямо сюда. Ну, а остальные уходят домой обедать, потому что живут недалеко. Так для тебя, что заказать? Сейчас пивэ (мальчишка) – посыльный из кафе придёт.

– Заказывай, как для себя! – ответил Мальцев.

Они вчетвером устроились на обшарпанных грязнющих табуретках за верстаком в мастерской. Родригес закрыл даже все ворота.

– Знобит чего-то меня. Холодно. – Объяснил он и потёр пальцами свой покрасневший большой мясистый нос.

Хосе и Мальцев ели бутерброды с миланесами. Запивали содовой из графина, который тоже был доставлен из ресторана.

Николяс медленно и тщательно жевал кусок пиццы… И молчал. Зато Хосе успевал и быстро есть, и говорить. За тридцать минут Мальцев уже знал, что Хосе живёт в пригороде с родителями, что он холост и жениться не думает. Ему было двадцать три года, и он уже почти два работает в этой мастерской.

– Хосе, а как твоя фамилия? – поинтересовался Александр.

– Верон. А что?

– А почему говорят дырявый?

– «Дырявый» – это прозвище. Это потому, что у меня карманы дырявые. Как зарплату получу, кладу деньги в карман. Прихожу домой, а их уже и нету! Карманы дырявые! Ха-ха-ха! – громко стал смеяться Хосе.

– «Дырявый» – это потому, что в твоей голове секретов не держится. Болтаешь и болтаешь… Язык, как метла! Голова – с дыркой! Вот и «Дырявый». – С мрачным видом возразил Родригес и встал. – Пойду я сиесту посплю.

– А я тоже составлю тебе компанию! – наконец произнёс свою первую фразу Хорхе Амеретти, молодой крепыш с румянцем на щеках, тоже, наверное ровесник Мальцева.