Исполнитель желаний [СИ]

Боже, ведь о такой подруге можно только мечтать! Кирочка давным-давно уже нарушила все должностные предписания в отношении лейтенанта Бланш. Она просто обожала Аль-Мару. Она нуждалась в ней. И больше всего на свете боялась её лишиться… Мечта осуществилась. Теперь Кирочка обрела такую подругу, которой удалось унять глубоко таившуюся в Кирочкиной душе боль от потери Нетты, точнее, даже не от потери, а от какого-то болезненного неполноценного присутствия Нетты в Кирочкиной жизни; Кирочке иногда казалось, что на самом деле у неё никогда по-настоящему и не было этой первой рыжей подруги — разве только однажды, в тот дождливый вечер, когда Нетта стояла перед нею, пьяная, мокрая, родная и протягивала ей на ладони смешное вельветовое сердце…

Забор кончился, сменившись натянутой между ржавыми металлическими трубами сеткой-рабицей.

— Это уже что-то! — обрадовалась Аль-Мара. — По крайней мере хоть видно будет, что там творится!

За заграждением простиралось унылое грязное поле, а вдалеке можно было различить низкие серые корпуса какого-то предприятия. Аль-Мара принюхалась.

— Чувствуешь? Вероятно, это и есть кожевенный завод.

Она не ошиблась. Едва уловимый оттенок отвратительного запаха разложения становился всё сильнее, пока наконец не превратился в невыносимую вонь. Через некоторое время они вышли прямо на берег реки Исмунь. Сетка заканчивалась у самой воды. Здесь глазам девушек предстало поистине ужасное зрелище: огромная куча производственных отходов словно оползень нависла над беззащитной рекой, которая в этом месте была довольно узкой, но глубокой. Несмотря на то, что куча находилась довольно далеко, стоя возле сетки, можно было различить её непрерывное живое шевеление — мухи, жуки и опарыши покрывали кучу сплошным слоем, копошась в бесформенном гниющем месиве животного происхождения.

— Господи… — выдохнула Аль-Мара, прикладывая к лицу носовой платок. Её замутило. — Нужно во что бы то ни стало проникнуть на территорию завода. Посмотреть в глаза людям, которые такое устроили.

Кирочке почему-то вспомнился в этот момент невероятно нежный и мягкий кожаный чехол для мобильника, который она видела в «Жемчужине» у сына владельца сети салонов кожи и меха. Ей стало немного стыдно, что она не способна, подобно подруге, испытывать отвращение к красивым вещам, пусть даже происхождение этих вещей столь отвратительно…

— В жизни не куплю ничего кожаного, — гневно процедила Аль-Мара.

8

Эрн теперь иногда смотрел вместе с отцом вечерние новости. Он понимал, что это глупо, но втайне всё-таки надеялся снова увидеть хотя бы на миг лицо той девушки. Оно мелькнуло на экране, молниеносно, скорее, чем падает звезда, но Эрн был убежден, что узнает это лицо, если увидит его опять. Он не мог объяснить себе причину своего внезапного интереса к незнакомому и случайному лицу девушки. Скорее всего, с Эрном сыграло злую шутку одно из основных свойств разума: он не успел как следует разглядеть то лицо, хотя очень хотел разглядеть — всякое незавершенное действие имеет свойство будоражить сознание, порождая непреодолимое желание продолжить…

Выпуск новостей заканчивался. На экране замелькала заставка: причудливые геометрические узоры безжалостно разрезали одну за другой фотографические картинки, изображающие привычное мельтешение мегаполиса — люди, машины, снова люди, общественный транспорт…

— Ты помнишь последний репортаж сегодняшнего выпуска, сынок? — спросил вдруг Дирк.

Эрн помотал головой. Он никогда особенно не вдавался в суть передачи, просто смотрел на экран в поисках того, что его интересовало.

— Я не старался запоминать, — сказал он отцу, незаметно приклеивая жвачку к настольной лампе.

— А я… Вот ведь какая штука. Я всегда всё запоминаю. И тут… Только что посмотрел и забыл. — Проговорил Дирк сосредоточенно, он сидел на диване в неудобной напряжённой позе и как будто прислушивался к чему-то внутри себя, — Прежде со мной такого не случалось… Неужели у меня действительно начались психические расстройства…

Дирк встал и принялся расхаживать по комнате размашистыми возбуждёнными шагами; ему до сих пор становилось не по себе, когда он вспоминал мать Эрна, обворожительную блондинку, тоненькую, нежную, как водяная лилия, вышедшую к нему прямо из плотной стены дождя… Здравый смысл Дирка так и не позволил ему до конца поверить в то, что встреча с нею не была галлюцинацией…

— Я псих, псих… Несчастное убогое создание, лишённое разума… — тараторил себе под нос Дирк, меряя шагами расстояние от окна до противоположной стены, — сначала видения, теперь вот… Ретроградная амнезия.

Откуда бедняге было знать, что то же самое произошло сегодня со всеми, кто смотрел вечерние новости.

— Не парься, батя, — сказал Эрн с зевком, легко и бесшумно спрыгнул со стола и отправился в свою комнату.

9