Испорченная кровь (ЛП)

гинекологом. Какой тебе от этого прок, урод?

Айзек наклонился вперёд, пока не оказался

чересчур близко к моему лицу, и я видела радужки

его глаз, чисто серые, без каких-либо пятен или

цветовых вариаций.

— У тебя посттравматический синдром. К тому

же, у тебя диагностировали рак молочной железы.

Ты. Не. В порядке, — он оттолкнулся от стола и

встал. Я открыла было рот, чтобы отрицать, но лишь

вздохнула, наблюдая, как его белый халат исчезает за

дверью кафетерия.

Он был не прав.

Мои глаза нашли шрам, оставшийся с той ночи,

когда я порезала себя. Он всё ещё розовый, кожа

вокруг него плотная и блестящая. Айзек ничего не

сказал, когда нашёл меня истекающей кровью, не

спросил, как и почему. Просто исправил это. Я

встала и отправилась за ним. Если кто-то будет

копаться в моей груди с помощью скальпеля, я бы

предпочла, чтобы это был человек, который появился

и всё исправил.

Когда я нашла его, Айзек стоял у главного входа

в больницу, руки в карманах. Он подождал, пока я не

подойду к нему, и мы, молча, пошли к машине. Мы

были достаточно далеко друг от друга, чтобы не

соприкасаться, но достаточно близко, что бы было

ясно, что мы вместе. Я осторожно скользнула на

переднее сиденье, сложила руки на коленях и

уставилась в окно, пока машина не очутилась на

моей подъездной дорожке. Я собиралась выйти — на

полпути между автомобилем и дорожкой — когда

доктор опустил руку мне на плечо. Мои брови

сошлись

вместе. Я почти чувствовала, как они

соприкасаются. Я знала, чего он хотел. Чтобы я

пообещала, что увижусь с психотерапевтом.

— Хорошо. — Я оказалась вне его досягаемости

и пошла к дому. Вставила ключ в замок, но руки

дрожали так сильно, что я не могла повернуть его.

Айзек подошёл ко мне сзади и положил свою руку на

мою. Его кожа показалась мне тёплой, будто он

просидел на солнце весь день. Слегка зачарованная, я

наблюдала,

как он использовал обе наши руки,

чтобы повернуть ключ. Когда дверь распахнулась, я

застыла на месте, спиной к нему.

— Сегодня вечером я собираюсь домой, —

произнёс он. Айзек был так близко, я чувствовала,

как его дыхание колышет кончики моих волос. — Ты

будешь в порядке?

Я кивнула.

— Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.

Я снова кивнула.

Поднявшись по лестнице к себе в спальню, я

забралась в постель в одежде. Я так устала. Мне

хотелось спать, и я вс ё ещё могла ощущать его руку

на своей руке. Может быть, сегодня снов не будет.

Следующим утром пошёл снег. Внезапный

февральский снег покрыл деревья и крыши в моём

районе кремовой глазурью. Я бродила из комнаты в

комнату, останавлива лась у окон и рассматрива ла

открывающиеся из них виды. Около полудня я устала

смотреть в окна, почувствовала медленный приступ

головной боли, начинающийся у висков, и уговорила

себя выйти на улицу. Это будет полезно для тебя.

Тебе необходим свежий воздух. У дневного света

нет зубов. Мне хотелось прикоснуться к снегу,

подержать его в руке, пока он не начн ёт её обжигать.

Может быть, он мог бы очистить меня от последних

месяцев.

Я прошла мимо куртки, висевшей на вешалке, и

распахнула входную дверь. Холодный воздух ударил

по ногам и залез под мою футболку. Футболка — это

всё, во что я была одета. Ни свитеров, ни колготок

под трениками. Тонкая бежевая футболка висела

вокруг меня, как облинявшая кожа. Я босиком

ступила на снег. Когда я сделала несколько шагов

вперёд, из-под ног раздался звук, напоминающий

мягкий вздох. Мой отец сошёл бы с ума, если бы

увидел меня. Кричал б ы на меня, требуя, чтобы я

надела тапочки даже тогда, когда зимой я ходила по

кухонном полу босиком. Заметила свежие следы

шин, которые покрывали одну сторону моей

подъездной дорожки в форме подковы до того места,

где обычно парковался Айзек. Может, это был

почтальон. Я оглянулась через плечо, чтобы

посмотреть, не стоит ли посылка у меня на пороге.

Там не было ничего. Это был Айзек.

Он был здесь. Зачем?

Я подошла к середине проезжей части и

зачерпнула снег, сжимая его в ладони и осматриваясь

вокруг. И вот тогда я кое -что заметила. Лобовое

стекло моей машины было очищено от снега.

Машины, которую я никогда не ставила в гараж, хотя

сейчас стоило бы. Что-то было под щёткой

стеклоочистителя. Я несла горсть снега до машины и

остановилась лишь тогда, когда оказалась у двери со

стороны водителя. Любой желающий мог проехать

мимо моего дома и увидеть полураздетую женщину

со снежком в руке, рассматривающую заснеженный

«Вольво ». Под дворником был коричневый конверт.

Я выпустила из ладони снежок, и он приземлился

жёстким комком мне на ногу. Конверт был тонкий,

завёрнутый в продуктовый бумажный мешок. Я

повертела его в руках. Он написал что-то на нём