Испорченная кровь (ЛП)

жидкость на рану. Я собираюсь кричать, но боль не

так страшна, как я ожидала.

— Мог бы предупредить меня! — шиплю на

него.

— Тише, — говорит Айзек. — Это просто

физиологический раствор.

Мне нужно убрать

мёртвую ткань... увлажнить рану.

— А потом…?

— Вправить кость. Прошло слишком много

времени... риск заражения... мягких тканей, —

бормочет он. Слова, которые не имеют для меня

смысла: санация... остеомиелит. Доктор вытирает

лоб рукавом рубашки. — Я должен вправить кость. Я

не хирург-ортопед, Сенна. У нас нет необходимого

оборудования…

Я смотрю на то, как Айзек откидывается на

ступни ног. Его лицо покрыто щетиной, волосы

торчат во все стороны. Он так сильно отличается от

врача, который оперировал меня в последний раз.

Морщины вокруг его рта углубляются, пока доктор

смотрит на мою рану. « Думаю, он напуган больше,

чем я». Это его работа, его профессия — спасать

жизни. Доктор — эксперт в спасении жизней. Тем не

менее, это не из его области знаний. Нет никого,

чтобы проконсультироваться. Айзек Астерхольдер

променял барабаны на больничные карты и не

совсем знает, куда деть руки.

— Всё хорошо. — Мой голос звучит на

удивление спокойно. Отрешённо. — Делай то, что

можешь.

Айзек тянется к фонарику, держит его прямо

над раной.

— Ткань красного цвета - это хорошо, —

говорит доктор. Я киваю, хотя и не знаю, о чём

мужчина говорит. Комната начинает вращаться, и я

просто хочу, чтобы он уже начал.

— Будет чертовски больно, Сенна…

— Пошел ты, — отвечаю я. — Просто сделай

это.

Всхлипываю на последнем слове. Такой крутой

парень.

Айзек приступает к работе. В ведре он моет

руки с мылом янтарного цвета. Затем поливает

предплечья и руки спиртом. Натягивает пару

перчаток. Должно быть, нашёл их в колодце с

другими принадлежностями.

Значит, Смотритель

Зоопарка оставил нам перчатки. Для чего? Для

операции? Или если мы решим прибраться к весне?

Может быть, мы должны были наполнить их

воздухом и нарисовать на них маркерами рожицы.

Наш

похититель

позаботился

обо

всём.

За

исключением морфина, конечно. Почему-то я знаю,

что это не случайно. Без мучений нет достижений.

Этот парень хочет, чтобы мы страдали.

Айзек делает это. Без предупреждения. В то

время как я думаю о Смотрителе Зоопарка. На этот

раз я не кричу. Проваливаюсь в обморок.

Когда

сознание

возвращается,

моя

нога

пульсирует, и я пьяна вдрызг. Это то, что происходит,

когда вы вливаете полбутылки текилы в пустой

ж е л уд о к . Айзек

сидит

в

нескольких

футах,

облокотившись спиной о стену. Его голова свисает

вниз, будто он спит. Я вытягиваю шею, пытаясь

взглянуть на ногу. Доктор убрал большую часть

беспорядка, но я вижу тёмные пятна крови на полу

вокруг себя. Моя нога приподнята на подушке, место,

где кость прорвала кожу, завёрнуто в марлю. Айзек

наложил шину, которая выглядит как бруски дерева.

Я довольна шрамом, который останется. Он будет

длинным и неровным.

Айзек просыпается. Ещё раз замечаю, как

ужасно он выглядит. Прошлой ночью я думала, что

потеряла его, а теперь доктор чинит меня. Это было

не правильно. Я хочу сделать что -то, чтобы ему стало

лучше, но пьяная лежу на спине. Мужчина встаёт и

подходит ко мне. Он то ли крадётся, то ли ползёт.

— Тебе повезло. Кость сломана только в одном

месте. Это чистый перелом, не было каких-либо

фрагментов, плавающих вокруг. Но так как она

проткнула кожу, может быть повреждение нервов и

тканей. Из того что я видел, не было внутреннего

кровотечения.

— А как насчёт заражения? — спрашиваю я.

Айзек кивает головой.

— Возможно, распространение инфекции в

кости. Я нашёл бутылку пенициллина. Мы сделаем,

что сможем. Чем больше повреждение в кости,

мягких тканях, нервах и кровеносных сосудах, тем

выше риск инфицирования. И так как ты волокла

себя по всему дому…

Я откидываю голову назад, потому что комната

вращается. Интересно, буду ли я помнить всё это,

когда последствия текилы испарятся.

— Это лучшее, что я мог сделать, —

произносит он.

Я знаю.

Айзек протягивает мне кружку с ложкой,

торчащей из неё. Я принимаю, заглядывая внутрь. Он

поднимает свою.

— Что это?

В кружке жёлтая комковатая жижа. Она

выглядит отвратительно, но мой желудок , в любом

случае, сжимается в ожидании.

— Суп из кукурузы.

Айзек подносит ложку ко рту и до суха её

облизывает. Я следую его примеру. Не так плохо, как

выглядит. Смутно помню о том, как схватила банку

прошлой ночью, как та впивалась в моё бедро, пока я

поднималась по лестнице.

— Потихоньку, — предупреждает Айзек.

Заставляю себя не проглотить всю кружку одним

глотком. Боль от голода немного спад ает, и я могу

сосредоточиться исключительно на боли, которую

испытывает тело. Он вручает мне четыре большие

белые таблетки.

— Это просто заглушит её, Сенна.