Испорченность

Моя сестра Элли верила, что для ее дочери Хейли все возможно. Я вспомнила, как навещала ее в больнице после родов. Розовощекий ребенок на руках у нее был крошечным. Она полностью зависела от Элли и ее мужа. И все же они говорили о ее будущем, о том, чего они хотят для нее и кем она может стать.

Именно так Расс и я относились к нашему творению.

Мы ночевали у меня дома.

Несколько месяцев назад…

Я перекатилась на бок, отвернувшись от мужчины, который только что был со мной, внутри меня. И не потому, что не хотела его видеть. Я просто устала, и, несмотря на простыни, обернутые вокруг наших обнаженных тел, мы не были парой, любящей обниматься.

Когда-нибудь я захочу этого, подумала я.

Прямо сейчас и так было хорошо.

Мои отношения с Рассом были просто другими.

Холодный зимний ветер дул в стекла моих окон, мои веки отяжелели. К моему удивлению, тепло его тела обвилось вокруг меня, когда его руки обвились вокруг талии.

— Лорел, ты когда-нибудь задумывалась о том, что с этим можно сделать? — спросил он.

Он говорил о нашем составе. Это была наша жизнь. Вот почему было приятно иногда выходить за рамки рабочих отношений. Не было другой женщины, с которой он мог бы поговорить об этом, или другого мужчины для меня. Такой была наша связь.

Наши ограниченные клинические испытания давали нам смешанные данные. И все же мы добились некоторого успеха. Дозировка и частота доз были некоторыми из вопросов, которые еще предстоит решить. Общая доза для всех казалась невозможной. Слишком много переменных.

— Волнуешься? — спросила я, и это прозвучало скорее, как вопрос.

— Мне нравится концентрироваться на том хорошем, что формула может сделать.

Я повернулась в его объятиях, пока мы не оказались нос к носу. Я была поражена тем, как он смотрел на меня, с искренностью во взгляде. Вот почему наше партнерство сработало. Лишенные университетских притязаний, мы были честны друг с другом.

— О чем ты думаешь?

Он пожал плечами, прежде чем быстро поцеловать меня в нос.

— Думаю, я волнуюсь.

— Мы все волнуемся, Расс. Эрик испытывает стресс по поводу финансирования. Результаты клинических испытаний менее убедительны, чем хотелось бы. Но это подмножество невелико. Я считаю, что мы можем извлечь уроки из этих результатов, прежде чем перейти к более крупному испытанию.

— Дело не только в этом. Я…

Он не закончил фразу. Вместо этого он повернулся и уставился в потолок.

Его темные волосы были растрепаны, на щеках красовалась щетина. И все же его профиль был таким же, каким я видела его почти каждый день на работе. Расчетливый, сосредоточенный и целеустремленный.

Под одеялом я потянулась к его руке, сплетая наши пальцы вместе.

— У нас есть план. Никто не получит все данные. Доктор Оукс не может надавить на Эрика без согласия и ведома нас обоих.

Нам больше не хотелось спать, и мы провели следующий час или больше, положив головы на подушки, обсуждая сценарии, возможности и решения. В то время как мы доверяли другим, кто работал с нашим проектом и вокруг него, все они подписали соглашения о неразглашении, было ясно, что наш уровень веры был не так высок с ними, как друг с другом.

Наконец Расс встал с кровати.

Я наблюдала, как он подошел к камину и вытащил камень, тот самый, который обычно скрывал мою флешку. Теперь пространство за камнем хранило обе наши флешки. Когда он снова повернулся ко мне, выражение его лица было спокойным. Я знала его достаточно долго, чтобы понять, что он считает свое предложение правильным.

Я подвинулась к изголовью кровати и натянула одеяло на грудь. Я была прикрыта, он — нет. Присев на край матраса, Расс протянул мне обе флешки.

— Ты уверен? — спросила я.

Он кивнул.

— На самом деле это устареет послезавтра. — Он усмехнулся. — Я имею в виду, сегодня.

Он прав. Было уже далеко за полночь.

Я посмотрела на флешки в своей ладони. Я не хотела думать об альтернативном использовании нашей работы. Вот почему я сосредоточилась на позитиве. Увидев две флешки и узнав их содержимое, меня охватило чувство гордости.

— Мы сделали это, — сказала я с улыбкой.

— Да.

Я сомкнула пальцы вокруг них.

— У нас нет безопасного места, чтобы объединить их, такого, которое нельзя отследить.

— Ты права. Я возьму внешний жесткий диск.

Я кивнула.

— Где же нам всё хранить?

— Только не в университете. Мы не можем рисковать тем, что кто-то еще получит их.

— Хорошо, — согласилась я,

— Если он достаточно мал, то может войти туда.

Я наклонила голову в сторону камина.

— У меня есть сейф, но если бы кто-то искал, сейф стал бы отправной точкой поиска. Только ты и я знаем о камине.

— Я куплю такой, который подойдет. А вечером, после работы, вернусь сюда вместе с тобой…

Я слушала, задаваясь вопросом, было ли хорошей идеей отклониться от нашего первоначального плана, в то же время испытывая то самое чувство срочности, чтобы защитить нашу работу, нашего ребенка.

— …и мы будем продолжать обновлять наши собственные данные. Затем каждые пару месяцев будем актуализировать то, что находится на внешнем жестком диске.

— Только один внешний жесткий диск? — спросила я.