Испорченный

Тревор пылал яростью. Я же смотрела прямо перед собой, в то время как парни тоже встали из-за стола, похохатывая и явно злорадствуя, после чего вслед за Майклом вышли из столовой.

Не знаю, кто разозлил меня сильнее: Тревор или они. По крайней мере, я понимала, чего хотел Тревор. Он-то не морочил мне голову.

Задыхаясь от злобы, парень плюхнулся обратно на стул.

Потеряв всякий аппетит, я отодвинула от себя тарелку.

– Тревор… – начала я, ощущая свою вину, хотя и не знала, что еще можно сказать или сделать в такой ситуации. – Я не твоя. Я ничья.

– Если бы он удостоил тебя своим вниманием, ты бы, не задумываясь, трахнула его.

Я нахмурилась, стиснув челюсти. Меня уже мутило от того, как мной постоянно помыкали. Отшвырнув стул, я тоже выскочила из столовой.

Мои глаза пылали от ярости. Проносясь через холл, я заметила, что дверь, ведущая в гараж, была открыта. Повернув голову, увидела, как Майкл бросил Каю черную спортивную сумку, а тот положил ее в «Гелендваген».

Майкл обернулся и встретился со мной взглядом, но потом сразу разорвал зрительный контакт, продолжив грузить какие-то вещи в свой автомобиль, словно меня тут и не было.

Я взбежала вверх по лестнице и стремительно зашагала по коридору к своей комнате. Тяжело дыша, я захлопнула за собой дверь и запустила пальцы в волосы, стараясь не расплакаться.

Мне необходимо было выбраться отсюда.

Дом Кристов превращался в клетку. Мне постоянно приходилось давать отпор одному брату и в то же время делать вид, будто я равнодушна ко второму. Мне нужен был воздух.

Ной. Он наверняка отправится вечером на склад. Позвоню ему и спрошу, во сколько он планировал освободиться.

Сняв балетки и сорвав в себя школьную форму, я открыла ящик комода и достала сменную одежду, которую хранила здесь. Затем расстегнула застежку лифчика и бросила его на пол.

Моя кожа покрылась мурашками. Я натянула майку и джинсы. У меня было лишь одно желание – заорать во всю мощь своих гребаных легких.

Говнюки. Все они говнюки.

Я обула кроссовки, схватила черную толстовку, висевшую в шкафу, и быстро направилась к лестнице. Проходя мимо ванной, услышала шум воды. Парни, наверное, готовились к ночным подвигам.

Схватив телефон и ключи со столика у входной двери, я вышла на улицу, натянула капюшон на голову и сунула руки в передние карманы толстовки.

Стоял конец октября, а прохладный воздух уже отдавал морозцем. Деревья стояли голые, и теперь бурые, оранжевые, желтые и красные листья украшали лужайку. Миссис Крист никогда не заставляла садовников их убирать, потому что знала – через несколько недель пойдет снег, и мы лишимся даже этих последних крупиц цвета.

Меня обдало холодом. И, шагая по подъездной дорожке, я чувствовала, как постепенно начинаю приходить в себя.

Возвышавшиеся надо мной ветви переплетались в небе, словно вены, формируя над дорогой безжизненный полог, который стал бы отличной декорацией для любого из фильмов Тима Бертона. Я практически ожидала увидеть, как ко мне тянется жутковатый туман, стелющийся над землей.

В фонарях из тыкв, расставленных вдоль обочины, сияли свечи. Сделав вдох, я ощутила доносившийся откуда-то запах горелой древесины. Этой ночью большинство тусовок будет проходить у костра, и кто знает, о каких проделках мы услышим завтра утром.

Еще намечалось несколько вечеринок. Я надеялась, что Ной был не против немного повеселиться. Мне тоже необходимо было отвлечься.

Добравшись до больших ворот, я вставила ключ в калитку, расположенную сбоку. Через нее могли входить все, кто добирался сюда пешком, не беспокоя при этом дворецкого Эдварда, чтобы тот открыл ворота. Я часто пользовалась ею – мой дом располагался довольно близко, и Майкл тоже, когда отправлялся на пробежки за пределами поместья.

Закрыв за собой калитку, которая запиралась автоматически, я свернула налево и шагая по обочине двинулась в сторону своего дома.

Я быстро шла по черному асфальту. Уже стемнело, однако с одной стороны на шоссе падал свет фонарей усадьбы Кристов, смешивавшийся с бликами освещения нашего дома. Так что, несмотря на то, что по правую сторону дороги тянулся глухой лес, идти одной было не так уж и боязно.

Когда тебе страшно, твои чувства обостряются. Светлячков в ночи можно принять за пару глаз, а ветер, колышущий деревья, может звучать как шепот. Я ускорила шаг, ощущая холод, пронизывающий меня даже сквозь плотную ткань джинсов.

И в этот момент меня вдруг озарил свет фар, упавший на темную дорогу. Резко обернувшись, я увидела машину, которая затормозила прямо позади меня.

Сердце в груди заколотилось сильнее; я напряглась и, не отрывая глаз от автомобиля, сделала еще несколько шагов в сторону дома.

Кто-то ошибся полосой?

Я закусила нижнюю губу, держа ладонь над глазами, чтобы защититься от яркого света, и продолжала пятиться назад, готовая, если понадобится, рвануть с места, но остановилась, когда увидела, как водительская дверца открылась и черные сапоги коснулись асфальта.

Майкл, одетый в те же джинсы и черную толстовку, в которых он был ранее, застыл перед капотом.

Что он здесь делает?

– Садись в машину, – бросил парень.