Испорти меня

— Я провела много часов в этой библиотеке, много времени, уткнувшись носом в книгу. Я хочу воспоминаний, которые заставят меня краснеть каждый раз, когда буду входить в эту комнату. Я хочу сделать что-то плохое... что-то очень, очень шаловливое.

Край моего рта подрагивает.

— Шаловливое?

Ее смех обрывается, когда мои пальцы цепляются за обе стороны ее трусиков. Живот вздрагивает, когда делаю первый небольшой рывок. Они сползают вниз на дюйм, и обнажается еще больше ее кремовой кожи. Еще дюйм, и я не могу ждать. Я не терпеливый человек. Трусики могут остаться. Провожу средним пальцем по самому центру трусиков, прямо по самой шелковистой части. В результате Мэдисон вздрагивает, как газ в пламени. Я делаю это еще раз, и она закрывает глаза.

— Мужчина когда-нибудь прикасался к тебе так раньше?

— Нет.

Я делаю это снова, на этот раз медленнее, стараясь попасть в самое нежное место.

— Но я трогала себя раньше.

Мое сердце колотится в груди. А член упирается в молнию.

Я встаю на ноги и накрываю ее тело своим, нахожу ее рот, целую ее в тот самый момент, когда рукой скольжу вниз, к трусикам, и нахожу ее влажной, желающей.

Один палец плавно скользит внутрь, и до сегодняшнего дня Мэдисон никогда не знала, что такое «шалить». Ее пальцы впиваются в мои предплечья, пока я дразню ее, проводя пальцем вверх и вниз. Тяну эту влагу вверх, вверх, вверх и провожу подушечкой среднего пальца, пока Мэдисон сходит с ума.

Мои губы касаются ее шеи, и этот контакт слишком нежен, чтобы погасить пламя. Нет, я раздуваю его. Своим языком. Пальцем, который вращает круги достаточно медленно, чтобы она выгнула спину. Провожу рукой по ее животу, а затем снова вниз. Я разговариваю с ней, учу ее.

Хочешь, я спущусь еще ниже? спрашивают мои пальцы, все еще находясь на ее бедрах.

Ее кожа так раскраснелась, что удивительно, что Мэдисон не лихорадит.

Она двигает бедрами мне навстречу. Ее тело говорит мне все то, что она стесняется сказать.

Мэдисон становится все нетерпеливее.

Она хочет разрядки.

Трения.

Жара.

Прошло всего несколько секунд с тех пор, как я прикоснулся к ней, но мне кажется, что прошла целая вечность.

Я убираю ее волосы со лба и прижимаюсь к ее лицу. Мэдисон смотрит на меня так, будто вот-вот упадет в обморок.

— Еще, — требует она похотливым, полным желания голосом, и я улыбаюсь, с удовольствием подчиняясь.

На этот раз я использую свой рот.

Снова опускаюсь на колени, и больше не нужно ходить на цыпочках. Мои пальцы цепляются за трусики с обеих сторон, и я стягиваю их с ее бедер. Ткань падает на пол, и она выходит из них. Платье едва прикрывает девушку. Одной рукой задираю толстый материал свитера, а другой — обхватываю ее бедро, дергая, побуждая раздвинуть ноги.

Я жду, что Мэдисон будет протестовать, и она действительно пытается немного опустить платье.

— Я никогда... — говорит она, позволяя фразе повиснуть.

Я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ее, и целую внутреннюю сторону ее колена. Затем задираю платье и прослеживаю его путь своим ртом. Материал собирается на ее коже, по Мэдисон бегут мурашки, и я целую их, причмокивая, пока не добираюсь до места между ее ног. Я слишком высок для этого угла. Ее ноги длинные для ее роста, но все же мне нужно больше места. Обхватываю рукой ее икры и поднимаю Мэдисон так, что ее нога оказывается на моем плече.

Она прикрывает глаза рукой, как будто если она не будет смотреть на происходящее, то и не будет смущаться этого.

Я ухмыляюсь.

Это мило. Все это — мысль, что она откажется от этого, потому что это вне ее зоны комфорта, мысль, что, когда мой рот соединится с ее мягкой, влажной плотью, она не рассыплется на миллион кусочков.

Мой язык скользит по ней, и я вижу, как Мэдисон сжимает руку в кулак, тем самым убирая барьер с ее закрытых глаз. Ее рот приоткрыт. И мой тоже. Я наклоняюсь, заставляя ее раздвинуть свои ноги шире. Я держал их раздвинутыми, но теперь нет опасности, что она их сомкнет. Я отпускаю ее бедро и просовываю одну руку между ее ног, чтобы присоединиться ко рту.

Если бы у меня был таймер, я бы его запустил.

Мэдисон не продержится больше минуты.

Мой средний палец проникает в нее, и я начинаю медленно вводить его.

Она крепко зажмуривает глаза. Прижимает руку ко рту, словно боится, что стон вырвется наружу. Я вращаю языком быстрее, и мой палец подстраивается под один ритм. Таймер отсчитывает время, а Мэдисон бьется об меня, раскачивая бедрами, принимая и принимая мои ласки, пытаясь выдержать как можно дольше, но у меня это получается лучше, чем у нее. Я двигаю быстрее, мой язык ускоряется, и за первым содроганием, которое я чувствую, следует второе, еще более сильное. Оргазм пронзает Мэдисон, и она кричит, вцепившись в мои волосы, удерживая меня на месте, чтобы я помог ей выдоить все до последней капли удовольствия.

Я целую ее и успокаиваю, пока она возвращается на землю. Мэдисон медленно открывает глаза, и я ухмыляюсь, очень довольный собой.

Ее платье-свитер возвращается на место, остальная часть ее тела все еще в полном беспорядке. Волосы. Раскрасневшиеся щеки. Широкие, безумные глаза.