Исповедь

— Подумал немного, сник и говорит: «Нет. Смысла нет». И снова — молчок.

— А что по тестам?

Василий порылся в папке и вытащил несколько бумаг с цифрами.

— Вот, смотри сам.

И пока Санников внимательно просматривал результаты, коротко обрисовал портрет подследственного:

— Человек мужественный, открытый, общительный, сильный. Единственный недостаток — отсутствие проницательности. Но, похоже, в бизнесе ему это не мешало. Стало быть, это касается только взаимоотношений с людьми.

— А это что? — ткнул Санников в столбик слов.

— Этот тест нам ничего не дал. Мы его вегетативную реакцию регистрировали на слова. Старый метод, но часто помогает. Хотя в нашем случае — полная галиматья.

— Я смотрю здесь…

— Вот-вот, на слова «жена», «любовник», «ревность» он реагирует спокойно. Зато мощную реакцию вызывают слова «долг» и «дочь». Как тебе?

— Непонятно.

— Да-а-а уж, как говаривал Киса Воробьянинов.

Санников оторвался от бумаги и посмотрел на Василия.

— Спровоцировать пробовали?

— В каком смысле? А, это ты про свой «метод провокации», который на четвертом курсе на всех испытывал? Не смеши!

— Так ведь работало же!

— Оставь!

— У тебя клиент где?

— В кабинете. Там Татьяна над ним колдует. Она врач, проверяет со своей колокольни. Но вроде тоже отклонений не видит.

— Ты ж хорошего мужика под монастырь подведешь, Вась. Как жить потом будешь?

— Санников! — взорвался Василий. — Ты что несешь?

Но, увидев, что Костя смеется, расслабился.

— Ладно. Он твой. Даю пятнадцать минут. Но только потому, что ты хороший специалист и почти доктор наук, понял?

— О чем речь!

Через несколько минут Татьяна вышла из кабинета, и Василий увел ее к себе для сравнения результатов. Санников набрал в легкие побольше воздуха и вошел к Малахову.

— Здравствуйте, я второй следователь группы, — представился он.

Малахов даже головы не повернул в его сторону, продемонстрировав полное безразличие. Костя впился взглядом в соперника. Он был высок, широкоплеч, с правильными, мужественными чертами лица и красивой сединой в коротко остриженных волосах. Хемингуэй и Ален Делон в одном флаконе. С таким тягаться…

«Успокойся, — приказал себе Костя. — Во-первых, ты не собираешься с ним тягаться. Во-вторых, последние два дня Лариса провела не с ним, а с тобой…» Он сел за стол напротив Малахова и заговорил быстро, с натиском:

— Вы не удостоите меня даже взглядом? А ведь я пришел сообщить вам новости. Причем новости весьма и весьма любопытные.

Санников говорил эмоционально, с каждым словом — все быстрее. Малахов теперь смотрел на него и даже подался немного вперед.

— Я могу вам сказать совершенно точно, что сразу же отмел версию о вашей ревности к жене. Да-да, не удивляйтесь. Более того, я вычислил вас.

Тараторя без остановок и пауз, Костя все-таки отметил, что Малахов напрягся и сжал руки в кулаки.

— Вы не могли не сделать того, что сделали. Просто не могли, я ведь вас понимаю как человек. Это был ваш долг.

Он неожиданно замолчал, перегнулся через стол и пристально смотрел на Малахова. Тот явно слушал Костю с нарастающим напряжением, но во время паузы овладел собой и откинулся назад.

— Я ничего не понял. — Он старался говорить спокойно, и, нужно отдать ему должное, у него это получилось.

Санников встал и прошел к окну. Заложил руки за спину и сказал тихо:

— Ваша дочь…

Вот тут он и взорвался. Костя почувствовал его горячее дыхание у самого уха.

— Оставьте ее в покое! Ира здесь абсолютно ни при чем, — орал Малахов. — Слышите, вы? Не сметь…

Санников повернулся к нему с видом крайнего изумления, и Малахов отпрянул. Закрыл глаза. Медленно, устало опустился на стул.

— Хоть режьте, больше не услышите от меня ни одного слова.

— Да? А что передать Ларисе? Ей ведь тоже несладко в последнее время приходится.

— Играете? — усмехнулся Малахов. — На том, что болит?

— И все же. Я сегодня увижу Ларису. Она переживает. Хотите объяснить ей…

— Нечего объяснять, — отрезал Малахов. — Меня срок ждет, а ей — жить… К тому же она совершенно не имеет отношения к этому делу. Пусть у нее все будет хорошо. Передайте, что я не вспоминаю о ней.

— Но это же неправда?

— Правда ей счастья не принесет.

— Может быть, все-таки расскажете сами, в чем состоит правда?

Но Малахов отвернулся от него и всем своим видом показывал, что разговор окончен.

* * *

— Санников, ты — гений! — воскликнул Василий.

Все, что происходило в кабинете, он только что видел на мониторе и, похоже, теперь собирался просматривать запись еще раз.

— Дочка, — причитал Вася. — Как же мы упустили? С ней ведь особенно никто и не работал. Она заявила только, что звонила отцу. Этим и ограничились. Как ты думаешь, что там может быть?

— Все что угодно. Есть дочка, есть мамин друг-депутат, — откликнулся Костя. — Что должно было произойти, чтобы долг велел пристрелить последнего? Работай, выясняй.

— Санников, переходи к нам! Чего ты сидишь в консультации?

— Я подумаю, — пообещал Костя и стал прощаться.

Дорогой он думал о том, что Малахов любит Ларису. Это у него на лице написано было, когда о ней зашла речь. А значит, Костя должен рассказать Ларисе об их встрече. Но он даже не представлял себе, как это сделает…