Исповедь диггера. Кровавые тайны метро-2

Между прочим, есть же сейчас такие формулировки, когда приносишь серьезную клятву: «Клянусь своим здоровьем» или «Клянусь своей семьей» и другие, – это лишь кажется, что в них присутствует бравада или несерьезный игровой подтекст. На самом деле в простой фразе скрыто то, насколько приносящий клятву тебе доверяет и позволяет быть вершителем не только его жизни, но и жизни тех, кто ему дорог.

Насколько был авторитетен Николай Второй, благодаря чему Россия процветала и развивалась, настолько не был популярен на Западе Ленин. Его побаивались и считали, что если ему, не дай бог, помогут оказаться на вершине, возглавив политический строй, то государство, которое приобретет такое сомнительное руководство, одной ногой окажется в могиле. Что ж, как показала практика, западные аналитики не ошиблись. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: неспособный к компромиссу человек опасен. А власть превратит его в тирана. И в этом мы тоже сумели убедиться на собственном опыте.

Естественно, диалог тайной службы с будущим вождем революции происходил в полнейшей тайне, но консенсуса стороны не достигли. Доводы службистов о том, что Россия еще не готова к резким переменам, остались не услышанными. Владимир Ильич относился к той редкой породе людей, которые не просто пропускают мимо ушей все сказанное по делу, но и умудряются услышать именно то, что в разговоре не звучало. И вот на этот раз ситуация оказалась именно такой. Ленин отказался от советов и без всякого внимания отнесся к осторожной просьбе не форсировать события. Поэтому для него имели значение любые акции, которые бы повлекли за собой падение авторитета Николая Второго.

Что ж, если Магомет не идет к горе, то гора сама идет к Магомету. Георгий Гапон получил особые указания и привел их в действие.

На 9 января 1905 года кроме Крестного хода с иконами были запланированы беспорядки на улицах Петербурга. И когда колонны рабочих шли к Зимнему Дворцу, организованные группы рабочих на Васильевском острове начали строить баррикады. Те, что шли с Путиловского с семьями, вначале не обращали внимания на баррикады, а потом раздались возгласы: «Эти не с нами! Мы это не планировали!», но такие возгласы пропадали в грохоте железа.

Колонну с Путиловского возглавлял священник Георгий Гапон, который и был представителем службы. В дальнейшем он оказался еще и японским шпионом, работавшим на японскую разведку долгие годы, более того, никто об этом не знал. И когда был прегражден путь к Зимнему, именно Гапон стал подстрекать толпу именем Бога идти дальше. И толпа пошла дальше, как это водится, задние ряды не слышали, что говорят передним, насели, в результате возникла паника и давка. Начальник полиции Лопухин, которому доложили и о колонне и о собираемых баррикадах, от души сочувствовал социалистам, но работу свою выполнял профессионально. Он смог бы сдержать жандармов, если бы в городе не начались беспорядки, инициаторами которых и стали рабочие, строящие баррикады.

Когда Лопухин получил донесение, что напали на офицера на Васильевском острове, он направил туда наряд полиции. О втором нападении ему сообщили, когда солдаты тщетно старались сдержать напирающую толпу. А дальше Лопухин получил несколько известий о том, что в упор расстреляно несколько полицейских, и когда начальник полиции собирался уже отдать приказ вызвать подкрепление, колонна прорвала оцепление. Был открыт огонь, потому что агрессивное поведение привело к стычкам. То есть, вынужденный принимать решение по обстоятельствам, Лопухин принял единственно верное решение и приказал стрелять.

Промедление могло быть губительным и опасным, ведь управлять толпой невозможно. Ее можно только останавливать. И это было бы под силу сделать, если бы не священник, который своими призывами подогревал негативную реакцию у рабочих. Следует ли говорить, что полиция первоначально открыла огонь не на поражение, а в воздух? Наверное, следует. Но в колонне появились убитые задолго до того, как жандармы и солдаты стали стрелять в людей. Это означает только одно – тщательно спланированная провокация удалась и завершилась так, как требовалось тем, кто желал замарать имя Николая Второго в глазах общественного мнения и перед мировыми державами. Причем не имеет значения, кто виноват в спланированной акции. Важно, что результатом стало подозрение со стороны сообщества в том, что Россия не в состоянии справиться с внутренними проблемами.