Читаем Исповедь Еретика полностью

Сентиментальность сентиментальностью, но если бы кто-то сказал, что спустя годы ты будешь попивать с Гжегожем вино, не как фанат, а как известный музыкант, что бы ты подумал? Появлялись у тебя в голове такие мысли?

He смеши меня. Я представлял, что играю на гитаре, а на самом деле играл на палке от метлы. Но я даже и подумать не мог, что стану музыкантом. Это были обычные детские фантазии. Хотя музыка притягивала меня невероятно. Звуки были как магнит. Когда я проводил каникулы в деревне, рядом с нами жила очень музыкальная семья — проводили свадьбы. Мне нравилось бывать у них. Только для того, чтобы сесть за барабаны, взять в руки палочки или дотронуться до гитары. Инструмент был дорогой, и его сложно было достать. Для меня он был реликвией.

И как ты получил свой первый инструмент?

Это было в году 1983-м или 1984-м. Я сидел уже в пижаме и ждал, когда отец вернется с работы. Он вошел в квартиру, а в руках — гитара. Акустическое старье. Она была в ужасном состоянии, на корпусе были наклеены черные полосы, которые скрывали царапины. Гитара выглядела так, словно сейчас сломается, но для меня это не имело никакого значения. Как только ее увидел, я впал в экстаз.

Она не надоела тебе так же быстро, как твой первый компьютер?

Ни за что! Я садился на кровати и бессознательно ударял правой рукой по струнам. Каждый раз получался один и тот же звук. Под этот аккомпанемент я пропевал все песни, которые знал со школы или слышал по телевизору. Так все и началось.

Брат поддерживал твое увлечение музыкой?

Он слушал ее, но по выражению лица было видно, что ему безразлично, что это за музыка. Он любил польский рок, но на стене висели плакаты Сандры и СС Catch.

А что украшало стены над твоей кроватью?

Первыми я повесил плакаты ZZ Тор и Ex Dance. Они довольно хорошо вписались во внешний облик типичной польской комнаты того времени: две кровати, стол, над ним что-то вроде гирлянды с бахромой. Рядом со столом стояла стенка, которую украшали пивные банки, составленные башенкой.

КАИН И АВЕЛЬ

Вы часто дрались с братом?

У нас не было особенной причины, чтобы прицепиться друг к другу. Свое дело сделала разница в возрасте. В какой-то степени я его боялся. Он был старше, иногда выглядел угрожающе. Как-то раз он вздул меня так, что несколько дней у меня все болело и я ходил в синяках.

КАК КОШКА С СОБАКОЙ НО ВСЕ-ТАКИ ВМЕСТЕТогда враждовали, а сейчас? «Братишка, прости, что я пытался убить тебя дротиком», — признаётся Нергал.

Без повода?

Не совсем. Сейчас я вспоминаю это как игру, довольно трагикомичная ситуация получилась. Был у нас дома набор для дартса: дротики и мишень. Родителей не было дома, а мой брат сидел в кресле в одних трусах и читал телепрограмму. Я подумал, что будет смешно, если бросить дротик рядом с его ногой. Это должна была быть шутка. Я не хотел попасть в него. Мне казалось, что я смогу попасть дротиком в паркет. Конечно же, я промахнулся и попал прямо ему в ногу. Он закричал так, словно с него сдирали кожу. Какое-то время он скакал на одной ноге. А потом хорошенько меня отдубасил.

Он часто ставил тебя на место?

У нас были плохие отношения, даже очень плохие. Он смотрел на меня свысока, мы практически друг с другом не разговаривали. Может, потому что родители воспитывали меня иначе. К Адаму относились нежнее. Павел мог переживать из-за этого. Его отношения с родителями тоже были напряженными. И он сломался очень быстро.

Съехал?

Никому не сказав.

Встреча спустя годы: Нергал и его брат Павел. На втором плане племянник Адама — Кароль. Он играет на гитаре и хочет стать таким, как его дядя.

Сбежал?

Павел развозил фрукты. В один прекрасный день мама, как всегда, приготовила ему бутерброды с собой. Он взял пакетик и вышел из дома. И не вернулся. Его друзья рассказали нам, что он уехал за границу. Увиделись мы только через несколько лет.

Ты переживал?

В конце концов, я получил отдельную комнату. И почувствовал облегчение. Все почувствовали. И родители тоже. Ситуация была на самом деле напряженная. Что-то витало в воздухе, и кто-то должен был сделать решительный шаг. С высоты лет я вижу, что Павел сделал то, что должен был. Он сделал этот шаг. Но сейчас у него очень хорошие отношения с родителями.

Вы знаете, что с ним произошло?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное