Исповедь колдуна. Трилогия. Том 1

Скоро за стеной нашей жилой бочки зашумела ЭМ-пушка, а через полчаса заработал дизель болотохода. Подошло к концу затянувшееся безделье и начинается работа, за которую мы получаем заработную плату. Магическими опытами придется теперь заниматься в свободное от работы время.

Оба рабочих, которых отобрал Федоров для топоотряда, были для нас людьми случайными. Игнатов Вячеслав – паренек двадцати лет, только весной демобилизовался из армии. Из своего Ростова он к лету сначала оказался в Игарке, а потом пробрался в Дудинку, минуя посты пограничников.

Служил он в Армении на какой-то базе, которая снабжала топливом весь бывший Закавказский военный округ. Парнишка был неплохой. Не пил, не курил. До армии занимался каратэ под руководством дяди и не бросал занятий спортом в Армении. За каким бесом его понесло в наши северные края – я не знал.

В том, что Игнатов попал в наш топоотряд, мне оставалось только посочувствовать. Всю зиму прожить среди людей, самому младшему из которых было больше сорока лет – перспектива не из приятных. Пареньку грозила скука, о которой он пока не догадывался.

Я привез с собой из Дудинки полтора десятка книг. В основном это была фантастика. Слава накинулся на книги с жадностью, которая удивила его самого. По признанию Игнатова, он за всю жизнь вряд ли прочитал больше двух десятков книг этого литературного жанра.

Второй новичок был маленьким молдаванином. Звали его Дидиликэ Георгий или просто Гоша. Появление Гоши в топоотряде было еще более непонятным, чем появление самого Славки. Славку погнала по городам и весям страны жажда романтики и дальних путешествий. С Георгием было сложнее.

Он был знакомым нашего Москалева и приехал в Дудинку из-под Иркутска. Там Георгий работал бригадиром на мебельном предприятии. Все у него шло нормально до тех пор, пока не умерла жена, которую он любил. Георгий остался с двумя детьми, двумя девочками. Старшей было двенадцать лет, младшей – два года. По его словам, он отвез девочек в Молдавию к своей матери, а сам стал метаться по стране в поисках спасения от душевной боли. В топоотряд его приняли в качестве повара.

Мы вышли к началу работ со своими транспортными единицами на следующий день. Не обошлось без приключений. Едва покинув базу партии, мы сразу же проломили трактором лед на Чопке и застряли в сотне метров от базы. Пришлось бежать за трактором «хозяйкой». С его помощью выбрались на берег и пошли дальше.

Зато Ондодоми, которую я побаивался, форсировали удачно. Удалось найти перекат глубиной всего около сорока сантиметров и не проломить лед во время переправы. Вечером мы уже стояли возле начала сейсмопрофиля, на берегу небольшого озерца, в полутора километрах от пункта триангуляции.

Утром четвертого числа мы на лыжах пошли к пункту триангуляции и я задал теодолитом направление привязочного хода от ориентирного пункта. Началась работа, которую мне и Сан Санычу приходилось делать уже два десятка лет.

Привязочный ход, измерение расстояний между марками теодолитного хода, измерение горизонтальных и вертикальных углов с помощью теодолита. Делать все то, что необходимо при прокладке на местности сейсмического профиля и сопровождающую его разбивку теодолитно-высотного хода.

Через несколько дней мы полностью втянулись в рабочий режим. Разбивка профиля, теодолитный ход, перетаскивание болотоходом вдоль профиля своих единиц: ЦУБа и грузовых саней. Как улитки, мы перетаскивали вперед по профилю свой передвижной дом, проламывали в хилом северном лесу пятиметровую просеку, расставляли по створу свои пикеты и марки.

Шесть-восемь километров ежедневного передвижения на новое место. Мы искали переправы и переходили через тундровые речки и ручьи, находили объезды через овраги и поросшие кустарником холмы, огибали озера и труднопроходимые участки местности.

По вечерам мы тоже были заняты работой. Федоров со Славкой готовили пикеты, марки из пергамина, мерные колышки для стометровых отметок, заготавливали таблички для закрепленных железными штырями пунктов наблюдений.

Пока Москалев гнал трактор назад по профилю, чтобы притащить грузовые сани, а Дидиликэ готовил ужин, я успевал обработать журнал теодолитного хода, выписать в ведомости результаты наблюдений, нарисовать кроки и вычертить на миллиметровке разрез сейсмического профиля для находящейся в Дудинке камералки.

Свободное время у меня появлялось только после ужина. Сделав расчеты направлений работ на следующий день и немного отдохнув, я доставал из сейфа книгу и приступал к изучению практических разделов. После подсказки двойника, я вдруг увлекся изготовлением талисманов, опробовав в качестве материалов для изготовления все, что мне было доступно: дерево, пластмассы, олений рог, металлы и сплавы.