Исповедь колдуна. Трилогия. Том 1

Рядом с моим незнакомцем возникали длинноногие красивые скакуны, на которых сидели как влитые лохматые дикие всадники. Они иногда кричали что-то на непонятном языке и размахивали оружием. Во всех видениях я постоянно видел неподвижное, зависшее на одном месте, не по земному огромное, красное Солнце. На него можно было смотреть не боясь ослепления. Постепенно я стал привыкать к видениям и уже не трясся от страха, как это было в первые дни.

Иногда я пытался предугадывать действия своего предка в определенных обстоятельствах и убеждался, что в большинстве случаев угадываю правильно. Я успокоился. Меня устраивала гипотеза о проснувшейся генетической памяти предков, если бы не одно маленькое обстоятельство: некоторые детали видений ставили меня в тупик.

О странно огромном Солнце я уже упоминал. В другом видении я с удивлением узнал мелькнувшую в руках косматого всадника вещь, напоминающую современный восьмикратный бинокль. Бинокль, подобный тому, что постоянно висел на груди Сан Саныча.

Вещь мелькнула и исчезла в кожаной сумке лохматого воина. Ушло и видение, оставив меня в растерянности: откуда современный бинокль мог попасть в бронзовый век?

В другом видении я видел себя сидящим в седле несущегося во весь опор могучего белого аргамака. Я был не один. Рядом со мной неслись вперед лохматые степные всадники. Когда предок оглянулся назад, я увидел, что следом летят несколько сот конников.

Пронзительно ревели боевые рога, визжали летящие рядом лохматые степные наездники. Ветер бил в разгоряченные скачкой лица. Тысячи копыт выбивали бешеную дробь. Покрытая густой травой земля стремительно убегала под мелькающие копыта скакунов.

Мы шли лавой. Навстречу, быстро приближаясь и увеличиваясь в размерах, шла на махах другая лава. Впереди на огромном черном жеребце летел всадник в черных доспехах, с таким же черным, как у меня, клинком в правой руке.

С визгом и гудением, вспарывая воздух, взлетела над нашей лавой густая стая стрел, выпущенных их коротких луков. Навстречу уже неслись вражеские стрелы. Я прикрылся от стрел круглым щитом, направляя своего аргамака прямо на вражеского предводителя.

Мы сошлись в быстротечной конной схватке. Копья с громоподобным лязгом ударили в подставленные щиты, захрипели, становясь на дыбы, кони. Замелькали вокруг бронзовые клинки сходящихся грудь в грудь всадников.

Я уклонился в левую сторону, отбил краем щита направленное в аргамака короткое метательное копье и потому только ослабил удар вражеского богатыря, нацеленный в мою голову. Ошеломляющий удар обрушился на шлем, болью отозвался в теле. Шлем выдержал…

Мы разминулись. Я в ярости пустил вслед удаляющемуся противнику серию отборных матов. Вернее будет сказать, что я молчал, а мой предок крыл матом противника, поминая какого-то Родомана, его мать и всех родственников до седьмого колена. Причем делал это на чистейшем русском языке!

Откуда далекий предок мог знать современный русский язык? У меня не было ответа. Может быть это сбой в программе генетической памяти и внедрение в нее современных фрагментов?..

Распорядок дня нарушился только в первые дни после начала видений. Затем все постепенно вернулось к норме, а видения стали посещать не чаще одного раза в день.

Работа на профиле. Вычисления. Магические опыты. Ночные размышления. Я, не торопясь, проштудировал купленную мной в коммерческом магазине толстенную «Историю возникновения и развития мировых религий» Баррета с богатым фактическим материалом.

По ночам у меня было достаточно времени, чтобы тщательно обдумывать историю. После прочтения солидного фолианта я смог понять, какого духовного богатства лишили большевики наш народ, отбросив как мракобесие и суеверие философский опыт многих тысячелетий человеческой истории и эмпирическое знание предков.

Оказывается, современные религии явились следующим этапом познания, сменившим чувственное восприятие мира язычеством и зоотеризмом. Я же, к своему удивлению, после прочтения книги укрепился в мнении, что религию каждый человек должен творить в себе сам, пользуясь для этого опытом предшествующих поколений и беря из религий самое лучшее.

Наиболее близким моему теперешнему «Я» был индуизм с его понятием кармы и постоянной ответственностью каждого перед потомками, выражающейся в перевоплощении душ. И не нравилась идея неизменности каст.

Я решил создать для себя такую религию, в которую сам смог бы поверить на все сто процентов. Для этого нужно было доказать самому себе реальность существования человеческих душ, продолжающих существовать после физической смерти.

Представим себе разумное существо, материальным телом которого является сама наша планета, а душой – некое бурлящее вокруг нас живое море психополя с его таинственными приливами и отливами жизнедеятельности, бурями, ураганами и смерчами мыслей.