Исповедь любовницы Сталина

Когда я туда приехала, меня встретил высокий старик. Тотчас узнала дядю Г. М., которого видела один раз. По деревянной лестнице поднялась на второй этаж. Очутилась в овальной, оригинально обставленной комнате. Обрадовалась работам Кустодиева, Фалька, Кончаловского, Левитана, Д. Штеренберга. Были здесь и французы, англичане, итальянцы. В низких шкафчиках с изогнутыми ножками, которые начинали входить в моду, красовалась изысканная фарфоровая посуда. Мягкие удобные кресла и по заказу сделанные торшеры придавали уют. В книжных шкафах сверкали переплеты никогда не читанных мною книг. Молча вошла пожилая женщина. Она многозначительно подняла жидкие брови.

За этой старухой я не знала ничего дурного, и тем не менее все в ней отталкивало. Мне казалось, что под ее внешним благообразием скрывается злое и враждебное существо. С оголенным, желто-блестящим черепом, остроносая и морщинистая, она выглядела хищным полусказочным существом. Кружево воротника вокруг жилистой шеи делало ее похожей на старого горного орла. Подобрав злые тонкие губы, она прошамкала:

— Кофий пить будете?

Как только вкатился шарик-Маленков, старуха тут же испуганно засеменила в свою комнату. Он позвонил, вошел угрюмый старик.

— Мы проголодались, распорядитесь насчет ужина!

Вышколенный дядя бегом удалился. Принесли шампанское, фрукты, холодные закуски, свежие овощи, рыбу. Маленков, улыбаясь, сказал, что у него выдался свободный вечер. За 4 года, что я его не видела, он заметно располнел, порыхлел. Его умные, хитроватые глаза внимательно следили за каждым моим движением.

— Г. М., надвигается новая беда, помогите ее предотвратить! Спасите меня от притязаний Берия. Товарищ Сталин распорядился, чтобы я ехала с ним в Сочи в одном вагоне.

— Постараюсь помочь. — Его взгляд заскользил по моей фигуре. — В. А., кажется, вы любите живопись, пойдемте, я кое-что вам покажу.

Пройдя коридор, мы попали в ярко освещенную 3-комнатную квартиру, которая имела отдельный вход и выход на улицу через огороженный высоким забором сад: То, что я увидела, превзошло мои ожидания — подлинные творения великих французских мастеров!

Маленков бухнулся в кресло. Он грубо схватил меня.

— Как хотите, Верочка, я больше не могу терпеть! Я хочу вас! Вспомните новогоднюю ночь, зимнюю, светлую, морозную! Я устал надеяться и, простите меня, устал годами ждать своего часа.

Он бесцеремонно поволок меня в спальню. Опять диалемма: Маленков или Берия? От низкорослого, тучного Маленкова я не ожидала такой прыти. Утром он сказал:

— Верочка, вы доставили мне огромную радость. Мы сумеем теперь часто встречаться, в этом доме нам никто не будет мешать.

— А И. В.?

— Постараюсь все уладить.

— Трудно в это поверить!

Маленков задумался:

— Неужели старик еще что-нибудь может? — спросил он с насмешкой. — Ему скоро стукнет 66 лет.

Я промолчала.

Г. М. сообщил, что поедет с нами в Сочи. Берия и Маленков приехали за 5 минут до отхода поезда. У меня отдельное купе. В салон-вагоне есть все, что может пожелать человек: гостицная, спальни, ванные, радио, горячая вода, телефон, регулятор воздуха, прекрасная кухня, парикмахер, повара, официанты. Не успела переодеться, как меня пригласили в столовую. Я не заметила, как тронулся поезд. Предупредительный Берия просил лакомиться без стеснения. Одно блюдо следовало за другим. Нас обслуживали очаровательные юные создания. Потом я узнала, что зарплата у них намного выше, чем у врачей, инженеров и учителей. Вечером мы смотрели американскую кинокомедию.

— На всякий случай мы взяли с собой 50 фильмов, — похвастался Берия.

Утром приняла ванну, посвежевшая вышла в салон. Меня уже ждали. Л. П. не мог обойтись без скабрезных анекдотов, которых знал великое множество…

В Сочи Маленков отвез меня на дачу Сталина. Берия уехал навещать родственников. Я поблагодарила его за путешествие с комфортом.

— Вы перестали меня бояться? — спросил он, улыбаясь.

Я смутилась.

— Еще раз спасибо вам за все.

— Не краснейте, я вас навещу в Сочи.

Стоял теплый ясный день. Пошла к морю. Во второй половине дня блеск над водой стал острее, мельче. Сентябрьский зной ударял теперь прямо в горы. В горах чистый воздух колыхал листву на деревьях. Я одиноко бродила по берегу. Волны нехотя лизали песок и с легким шипением сбегали обратно. Облака медленно плыли по небу. Они были длинные и тощие, будто истомленные долгим странствием. Края их висели неровными темными лохмотьями, похожие на поля изношенной'шляпы. Вереницы облаков ползли, как усталые мысли, подгоняемые какой-то неведомою силой, беспорядочно цепляющиеся друг за друга. Прошелестели страшные, одичалые годы, а море осталось таким же волнующим и прекрасным. Как бы мне хотелось познать тайны морских глубин.